— Мне кажется, это следует назвать более правильным словом, чем уважение, — он холодно взглянул на Барбару.
— Да? И каким, скажите на милость?
— Личные интересы.
— О, чума на вас и вашу проклятую ревность! Мне осточертело ваше нытье! Но сегодня вы придете на ужин и примете на себя обязанности хозяина, иначе, клянусь Богом, вы сгорите в аду за это!
Роджер внезапно подошел к Барбаре, внешнее безразличие мгновенно исчезло, и лицо его исказилось от гнева. Он схватил ее запястье.
— Успокойтесь, мадам! Вы кричите, как торговка! Я глупо поступил, что не отвез вас в деревню, когда женился, — отец предупреждал меня, что вы нас опозорите! Я уже давно понял, что для некоторых женщин свобода означает вседозволенность. Кажется, вы как раз из таких.
Барбара пристально и с усмешкой посмотрела на неге.
— Если даже и так, — медленно произнесла она, — то что из этого?
Вся неуверенность, с которой Роджер вел себя вначале, исчезла полностью, и он стал решительным и твердым.
— Завтра мы уезжаем в Корнуолл. Не сомневаюсь, что два-три года в деревне помогут вам вернуть благоразумие и достоинство.
Барбара резко отшатнулась от него.
— Проклятый дурак! Только попробуйте заточить меня в деревню и сами увидите, что значит быть в фаворе у короля!
Они стояли, в ярости глядя друг на друга и тяжело дыша, когда раздался стук в дверь, и послышалось:
— Его величество король Карл Второй!
Барбара обернулась к двери:
— Ну, вот и он!
Она машинально подняла руки и поправила прическу, глаза возбужденно вспыхнули, и хотя лицо еще оставалось сердитым, оно мгновенно разгладилось, Барбара подхватила юбки, взяла в руки веер и воскликнула:
— Итак, вы спуститесь и возьмете на себя роль хозяина или нет?
— Нет.
— О, как вы глупы!
Она взмахнула рукой и сильно ударила Роджера по лицу, затем поспешила к выходу, задержавшись на секунду, чтобы придать лицу приятное выражение, и распахнула дверь. Она прошла по широкому коридору, стены которого украшали многочисленные портреты, и вышла к лестнице.
Внизу король беседовал с ее кузеном Букингемом, но когда Барбара появилась, мужчины замолчали и обернулись к ней. Она медленно спускалась по просторной лестнице, потому что беременность вынуждала ее проявлять осторожность, но более для того, чтобы дать им возможность любоваться ею. Спустившись на нижнюю площадку, Барбара сделала реверанс обоим мужчинам, те церемонно поклонились, а король — единственный, кто мог не снимать шляпы, тем не менее обнажил перед ней голову.
Барбара и король обменялись многозначительными улыбками, во взглядах сквозила скрытая страсть, воспоминание о недавних встречах. Потом она повернулась к герцогу, наблюдавшему за ними с циничной улыбкой.