Оказавшись внизу, я решил проверить, чем занимается сторож. Если входная дверь открыта, а старик спит, можно найти выход из положения.
На дождь я уже не обращал внимания, одежда на мне совершенно промокла. Приблизившись к центральному входу, я осторожно заглянул внутрь.
Старик Хьюберт сидел за столом и, прихлебывая кофе из стакана, оживленно разговаривал с полицейским. Тот стоял ко мне спиной и покачивался на каблуках. Зрелище великолепное, лучше любого допинга, В прямом или переносном смысле, но меня сдуло ветром. Побив все мировые рекорды в беге на короткие дистанции, я в один миг очутился в машине. Еще секунда, и «понтиак» мчался на бешеной скорости по мокрым мостовым.
Перед глазами стояло озабоченное лицо Хьюберта. Корина права, ничего путного из меня не выйдет. Какой только дьявол впутал меня в это дело! За что ни возьмусь, все делаю себе во вред.
То ли от холода, то ли от напряжения, меня трясло, как в лихорадке.
Не помню, как попал в свою квартиру, который был час. Помню, что скинул с себя всю одежду в передней и в трусах отправился на кухню. Три рюмки рома подряд немного уняли мою дрожь. Принять горячий душ я не мог/ слишком устал, а не мешало бы. Совершенно обессиленный я добрел до спальни, готовый провалиться в небытие.
Не успел я протянуть руку к светильнику у кровати, как он зажегся сам. Я остолбенел, да так и остался согнутый пополам, будто меня скрутил радикулит.
– Я очень беспокоилась, что дождь смоет грим, – тихо сказала Корина.
Она лежала в моей постели, подложив руку под голову. Пепельные волны волос разбежались по подушкам. Ее лицо сделалось мягким, губы чуть тронула улыбка. Вот это да! Я открыл рот, но произнести ничего не смог, и слава богу.
Корина отбросила одеяло, ее обнаженное тело было само совершенство.
– Тебя трясет. Ты же замерз. Никакая выпивка не согреет мужчину так, как женщина.
В эту ночь мне так и не удалось заснуть.