– Оставь его, Джос.
Хватка ослабла. Я отпрянул назад и взглянул на дверь. На пороге стоял сутулый жилистый мужчина лет пятидесяти в штатском. У него были коротко остриженные волосы, седые виски, а щеки висели, как У бульдога.
– Вот, шеф, это Дэйтлон. Молчит или кривляется, но толком говорить не хочет, – пробурчал сержант и отошел в сторону.
– Я капитан Феллоу, чтобы вы знали.
Он косо посмотрел на меня бесцветными глазами, подошел к столу и сел на край.
– Что здесь происходит? – спросил он сонным голосом, обращаясь ко мне.
– Мы с сержантом беседуем, – ответил я, поправляя галстук. – Наш диалог идет в цвете. Сержант краснеет от злости, а я белею от страха.
– Напрасно вы так, Дэйтлон.
Капитан достал сигареты и предложил мне.
– Благодарю, но я не курю. У меня предрасположение к раку легких.
– Ну, что вы паясничаете? Дело серьезное. Вы думаете, у нае мало забот?
– Какое мне дело до ваших забот, у меня своих хватает. Если вы меня обвиняете…
– В чем?
– Я понял, что успел вовремя заткнуться.
– Понятия не имею, что у вас там случилось. Может, кошку забыли выпустить из дома. Я возвращаюсь с вечеринки, меня -хватают и волокут сюда, чего-то требуют, бьют по морде. Вы что, думаете, на вас нет управы?
Фэллоу закурил и подошел ко мне вплотную.
– Теперь моя очередь произнести небольшую речь. – Он говорил твердо и спокойно, его сигарета во рту, словно дирижерская палочка, подпрыгивала в такт словам. – И эта речь вам не очень понравится. Мы копперы, и все ненавидят нас. Но в придачу ко всем неприятностям мы получили вас. Будто нам мало того, что на нас нажимают парни из Сити-Холла, шеф полиции, мэр в своем кабинете, который в четыре раза больше, чем весь отдел по расследованию убийств. Как будто нам не пришлось раскрыть семьдесят шесть убийств за прошлый год, сидя в грех жалких комнатушках, где на всех не хватает стульев. Мы проводим свою жизнь, копаясь в грязном белье и нюхая испорченные зубы. Мы карабкаемся по темным лестницам, где нас поджидает пуля, а наши жены ждут нас к обеду. Но мы почти не бываем дома, а если бываем, то такие уставшие, что не можем ни есть, ни даже спать, ни читать ту ахинею, которую пишут о нас в газетах. И так мы лежим без сна в дешевом доме на дешевой улице и слушаем, как развлекаются пьяные в квартале. И как раз в тот момент, когда мы готовы провалиться в сон, звонит телефон, и мы должны вставать и начинать все сначала. Что бы мы ни делали, все всегда плохо. Если нам удается заставить парня признаться, то говорят, что мы выбили силой признание, и какой-нибудь стряпчий в суде называет нас садистами и ухмыляется, когда мы коверкаем слова. Если мы ошибаемся в работе, то на нас опять напяливают форму и возвращают на улицу, где мы проводим вечера, подбирая пьяных на тротуарах, разгоняя шлюх и отбирая ножи у хулиганов. Но всего этого мало для нашего счастья. Так господь послал нам еще вас, Дэйтлон.