– Для чего ты все это говоришь? – Ее рука дрогнула немного сильнее.
– Моего дружка звали Джо Рейли. А его подружку – что-то вроде Пэм. Фамилия у нее была не то польская, не то украинская, не помню.
– Пэм Сабиски? Она была моей хорошей подругой.
– Знаю. Я помню тебя с этой ночи. Танцевали в гимнастическом зале, было довольно темно. Думаю, кто-то убедил классных дам, что вечер, посвященный Дню всех святых, должен проходить в темноте. Обычно на «миксерах» зажигали все огни, чтобы контролировать наши шуры-муры. Короче, ты с подружками стояла в одной стороне зала, а мы с приятелями – в другой и, прислонившись к стенке, рассматривали вас.
– Зачем ты все это мне говоришь?
Чтобы убедить тебя положить пистолет. Чтобы не дать тебе сделать дырку в моей грудной клетке. Чтобы заставить тебя поверить мне.
– Не знаю, помнишь ли ты, какими бывают мальчишки в, этом возрасте, – продолжал он. – Они слишком горды, чтобы поступиться своей самостоятельностью, но слишком глупы, чтобы хоть как-то ее доказать. Помню, я простоял целый вечер, глядя на тебя и пытаясь придумать, как пригласить тебя на танец. Сейчас я могу в этом признаться. Я действительно был тогда к тебе неравнодушен, но мы никогда не разговаривали, и я даже не знал, как к тебе подойти. Понимаешь, всем своим видом ты показывала, что не хочешь иметь ничего общего с такими парнями, как я. Ты всегда казалась ужасно сердитой.
Ты и сейчас такая же.
– Я помню эти танцы, – произнесла она после долгого молчания. – Пэм бегала из одного конца зала в другой, изо всех сил старалась нас расшевелить и заставить танцевать с твоими приятелями.
– Верно. А ты помнишь название группы, которая играла на том вечере?
Она покачала головой.
– "Колеса фортуны". Они были оттуда, где я жил, – из Вейлсбурга. Помню, свое второе выступление на этом вечере они начали с «Веди мою машину» – одна из песен «Битлз». Мне она ужасно нравилась: «Малышка, ты можешь вести мою машину, да-да-да-да». Когда ее заиграли, я почти решился пригласить тебя. Почти. Я ждал, чтобы ты улыбнулась. Хоть чуть-чуть. Но ты не улыбнулась, и я струсил. Потом я видел, как ты танцуешь с каким-то типом из Сетон-Холл. Весь остаток вечера ты провела с ним. Может, будь эта песня немного длиннее, я бы...
Она стояла, словно окаменев, пистолет по-прежнему направлен на него. Потом как-то сразу опустила его и грустно и тяжело вздохнула, будто все надежды покинули ее. Опустив голову, она закрыла лицо руками.
– Черт побери, конечно же ты не убийца.
– Я в самом деле не убийца. – Тоцци осторожно придвинулся. – Лесли, положи пистолет.