Она продолжала стоять не шевелясь. Он подошел еще ближе.
– Лесли, пожалуйста, отдай мне пистолет.
У нее задрожали плечи. Она зарыдала, спрятав лицо в ладони. Когда он приблизился еще на один шаг, Лесли неожиданно подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
– Ну что ты уставился? Да, я боюсь. Я боюсь за Патрицию. – Ее лицо сморщилось, в глазах блестели слезы. – Ей же всего пять лет.
Она бросила пистолет на кушетку и отвернулась от него – ей не хотелось, чтобы он видел, как она плачет.
Тоцци подошел совсем близко и, немного помедлив, положил ей руки на плечи. Ему хотелось успокоить ее. Извиниться за то, что до чертиков напугал ее. Как он ошибался на ее счет! Она ни в чем не виновата, а он-то так скверно о ней подумал. Ему хотелось сделать для нее что-нибудь, как-то все уладить.
В довершение всего у него вдруг началась эрекция. Касаться ее, стоять рядом с ней, такой незащищенной, – именно это виделось ему в мечтах. И вот все осуществлялось. Тоцци поежился. А он-то... Ну и свинья же он.
Вдруг она быстро повернулась и обняла его, прижавшись лицом к его груди.
– Я боюсь, – всхлипывала она. – Проклятье, а что, если они придут за мной? Что будет с Патрицией?
А в самом деле, что, если они придут за ней? – подумал Тоцци.
Он прижал ее к себе.
– Не волнуйся. Ничего с вами не случится – ни с твоей дочерью, ни с тобой. Обещаю тебе.
Его возбуждение все усиливалось. О Господи.
Она продолжала плакать, жалобно всхлипывая. От звука ее плача у него перехватило дыхание. Он подумал об Иверсе, Мак-Клири, Куни и Сантьяго, кровавой бойне в доме дяди Пита. И вдруг его пронзила неожиданная мысль: а ведь все это действительно могут повесить на него. Его в любой момент могут арестовать, отдать под суд. И тогда убийца может прийти сюда и расправиться с ней, как он это сделал с Марти Блюмом. Не исключено, что он хочет убить как можно больше адвокатов и добиться таким образом прекращения процесса. А он сам в это время будет сидеть под замком в ожидании суда. Тоцци попытался сглотнуть, но не смог. В пору зарыдать вместе с ней.
– Послушай, Лесли, я хочу тебя о чем-то спросить. – Он чувствовал себя так же неуверенно, как на том «миксере» накануне Дня всех святых.
– О чем? – Она все еще всхлипывала, уткнувшись головой в его грудь.
– Возможно, мне потребуется хороший адвокат. Видишь ли, они собираются навесить все эти убийства на меня. Ну и... Не знаю, как сказать... Ты бы не согласилась представлять мои интересы?
Она подняла голову и посмотрела на него. У нее были красные, мокрые и несчастные глаза.
– Возьми Костмейера, – проговорила она. – Он адвокат что надо.