Эвелин подняла голову, улыбнулась — и сразу же утонула в его серых глазах, в которых светилось неприкрытое желание. Она тихонько ахнула и, словно отвечая на ее невысказанный вопрос, муж наклонился и прильнул губами к ее рту.
У Эвелин перехватило дыхание, и ее полностью поглотило новое ощущение — наслаждение от поцелуя.
Это ведь это Эндрю, а не Вине, словно в забытьи напомнила себе девушка. Впрочем, теперь это не имело никакого значения. Губы мужчины шевельнулись, и она инстинктивно ответила на его поцелуй. И в ту же минуту ощутила, как здесь, посреди ресторана, битком набитого посетителями, в ней поднялось совершенно незнакомое чувство. Ответное желание! Оно пронзило Эвелин, обострив все самые сокровенные ощущения, и она невольно выгнулась, устремляясь навстречу источнику, дарившему наслаждение. Ее пальцы сами собой вплелись в завитки волос на затылке мужчины, и сердце молотом застучало в груди.
Все это длилось лишь несколько мгновений, однако, когда девушка наконец отстранилась, она с трудом могла перевести дыхание, а ее глаза затуманились.
— Вот теперь ты выглядишь, как и положено женщине накануне первой брачной ночи, — шепнул Эндрю.
Эта короткая фраза вмиг разрушила чары. Стало быть, вот зачем он это сделал! Поцеловал ее, чтобы произвести должное впечатление на своих друзей. Эвелин испытала мгновенное облегчение, но оно тут же сменилось острым разочарованием.
Ошеломленной противоречивыми чувствами девушке понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя.
Не будь дурой, твердо сказала она себе. Эндрю тебя ни чуточки не хочет. И ты тоже не испытываешь к нему никакого влечения. Просто ты слишком устала, вот тебе и мерещатся разные глупости. Он поцеловал тебя с единственной целью — чтобы придать достоверность супружеским отношениям, вот и все.
— Мы уже можем уйти? — с некоторым испугом спросила Эвелин.
— Разумеется, — отозвался Эндрю. — Я бы даже осмелился предположить, что все уже готовы к тому, что мы сейчас исчезнем.
Да, потому что на сегодня ее роль окончена, а он добился своего. От этой мысли ей почему-то стало так горько, что усталость, которую она упорно отгоняла весь день, снова навалилась на нее невыносимой тяжестью.
К тому времени, когда они добрались до отеля, Эвелин уже ничего не соображала. В лифте Эндрю пришлось прислонить ее к стене и поддерживать обеими руками. Он негромко рассмеялся, и это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения.
— Не вижу ничего смешного, — рассердилась она. — Ты сегодня заставил меня пройти через все круги ада, по-моему, сделал это намеренно.