Но медлить нельзя, в этих условиях каждый час был на счету.
«Если бы для него была расчищена дорога от бункера к свободе, то и тогда у него не было бы силы ею воспользоваться», – сказала о Гитлере тех дней Ганна Рейч. Но, разгромленный, неспособный к действию, он оттягивал свою гибель, с каждым часом оставляя все меньше надежды на спасение у тех, кого он задерживал.
Обстановка в бункере складывалась довольно причудливо. До вчерашнего дня следовало верноподданнически заверять о своей готовности умереть вместе с фюрером. Теперь, после раздачи символических портфелей, – о готовности продолжать проигранную войну во главе разбитой, занятой противником Германии.
Укоренившиеся послушание, благоговение перед приказом и тупой автоматизм продолжали еще кое в ком безотказно действовать.
Руководитель германского радиовещания Ганс Фриче дал показания в штабе фронта о своей беседе с генералом Бургдорфом, старшим адъютантом Гитлера.
Фриче 1 мая попросил Бургдорфа прийти к нему в бункер министерства пропаганды, чтобы обсудить вопрос о капитуляции берлинского гарнизона. «Бургдорф мне сказал:
«Перед смертью фюрер написал завещание, в котором категорически запретил предпринимать что-либо в вопросе капитуляции и приказал сражаться до последнего дыхания». Вследствие этого тон беседы между мной и Бургдорфом был довольно напряженным».
Смерть Гитлера внесла в напряженнейшую атмосферу его бункера внезапную нервную разрядку. Появились сигареты, которые не осмеливались курить при Гитлере. Воцарилось мрачное оживление – вино, сборы к побегу.
Раттенхубер:
«Фюрер мертв. Об этом уже знали все обитатели бункера. К моему удивлению, это событие не произвело на всех удручающего впечатления. Правда, кое-где по углам бункера раздавались выстрелы – это кончали с собой те, кто потерял уже всякую надежду на спасение. Но большинство было занято хлопотами по подготовке к бегству».
Гюнше: В то время как тела Гитлера и Евы Браун горели,
«я направился в комнату для совещаний. Там обсуждалась сложившаяся обстановка и приказ фюрера, следуя которому надо было после его смерти мелкими группами прорываться из Берлина. Я слышал, что рейхсляйтер Борман во что бы то ни стало хотел попытаться пробиться к гроссадмиралу Деницу, чтобы познакомить его с последними мыслями фюрера перед смертью. Я не знаю, о каких мыслях здесь шла речь. После этого я опять вышел из этой комнаты и зашел в соседнюю, чтобы немного отдохнуть».
Тут Гюнше вскоре услышал, что
«генералу Кребсу было поручено вступить в связь с русским маршалом Жуковым, чтобы добиться прекращения военных действий; таким образом, прорыв гарнизона Берлина откладывался. Затем я возвратился в свою комнату и после этого направился в распоряжение боевой группы бригаденфюрера СС Монке».