На время? Черт, да Йен сможет выпросить алмаз Брисингамена насовсем: он убедит Фрейю, что камню лучше оставаться у него в руках! Не исключено, что это даже правда; уж во всяком случае, правда то, что Йен способен отговорить всякого от мысли лишить его камня.
С кольцом Харбарда и камнем из Брисингамена он заставит кого угодно поверить во что угодно.
Может даже постучать в дверь одного дома в Блумингтоне и заставить никудышного старика заботиться о Йене так, как отцу полагается заботиться о сыне — у Йена всегда было право на это, как и у любого другого ребенка. И вы никогда не перестаете нуждаться в отцовской любви — потому что в душе у каждого человека вечно живет маленький ребенок.
Но уж лучше Йен сломает «Покорителя великанов» о колено и зазубренным обломком перережет себе глотку, чем так поступит.
Арни кивнул.
— Нет, это мы уезжаем утром. Надо же кому-то тебя подстраховывать, а такова моя специализация, милорд, — сказал он, коснувшись пальцем лба.
— Никто не поверит.
Арни пожал плечами.
— Я тебе рассказывал анекдот про Папу Римского и его шофера?
— Раз двадцать, наверное.
— Может, и мне ты его рассказывал, — с улыбкой вмешалась Фрейя. — Не расскажешь ли еще раз? Боюсь, я его не помню.
— Ну, ладно. Поехал Папа за город, и вдруг шофер бледнеет и поворачивается к нему. «Ваше Святейшество, — говорит он, — что-то мне совсем хреново». Ну, тогда Папа пересаживается на водительское место и…
Над замерзшим озером дул сухой холодный ветер; Ториан дель Ториан, шедший по прибрежной тропке, ускорил шаг. Несколько морозных дней, когда температура не поднималась выше нуля, и ноги сотен, а возможно, и тысяч убежденных — хотя и излишне эксцентричных — бегунов сделали дорожку ровной и чистой, лишь кое-где попадались замерзшие лужи.
Собственно, самой большой замерзшей лужей было само озеро Калун. Неправильный овал, в милю длиной и в три четверти мили шириной, оно промерзло достаточно глубоко и основательно, чтобы выдержать и грузовик, хоть Ториану не случалось видеть машин на городских водоемах. На северо-западном берегу одиноко высился покрытый сосульками стеллаж для лодок, надо льдом тянулся пирс; торчащая с него деревянная доска словно соблазняла глупца нырнуть — и сломать себе шею.
Наверняка кто-нибудь уже купился на этот соблазн. Нет такой глупости, которую бы никто никогда не сделал.
В северной и южной части озера лед привели в порядок — устроили большие круглые катки, но остальную поверхность покрывал неровный снег, исчерченный лыжнями. А еще там стояли домики рыбаков. Странный вид спорта: сидишь на морозе, пытаясь вытащить рыбу из проруби.