На какие семейные фотоальбомы можно рассчитывать, коли нигде не видно ни одного запечатленного временем момента?!
Кораблев в роддоме, в пеленках, разумеется. Кораблев идет в первый класс. Кораблев на выпускном вечере. Поступление в институт. Защита диплома. Где все это?!
Рита ерзала по полкам. Перетряхивала каждую журнальную или книжную страницу. Заглядывала внутрь глиняных монстров и вазочек, может быть, там хоть что-то есть. Ни-че-го… Ни единого намека на то, что у человека когда-то было прошлое или имелись родители, к примеру.
— Странно, Эдик! — вспыхнула она, остановившись у телевизора и рассматривая свое отражение в его спящей матовой поверхности. — Не находишь?..
Рита прошла по другим помещениям, но ни в кухне, где царила образцовая чистота, ни в ванной, ни в туалете или в прихожей — ни единого упоминания о прошлых прожитых днях.
— Так не бывает! — вспыхнула она, снова оказавшись в спальне с намерением вернуться к себе. — Ну хотя бы одна, самая малюсенькая, банальная пластиковая рамочка с тобой улыбающимся или с мамой. Ведь нет ничего же!..
Ее взгляд метнулся к костюмам. Карманы! Вот то, чего еще не коснулась ее рука. Нужно осмотреть карманы. Может быть, там у Эдика есть то, что способно ее хоть немного успокоить. И Рита принялась рыться в его одежде.
Через полчаса не осталось ни одного пиджака, ни единой рубашки, ни одного ботинка, которые бы она не помяла, не потрясла и не заглянула внутрь.
Все было бесполезно. Если у Эдика и имелась личная жизнь, то она была сокрыта под глубоким неприкосновенным покровом и хранилась наверняка не здесь.
— А как же Соня, Эдик?! — плаксиво воскликнула Рита, сдувая с потного лба прилипшую прядь волос. — Где же воспоминания о ней?!
Она потопталась у балконной двери и совсем уже было собралась перелезть к себе домой, как снова вернулась к его пиджакам и костюмам. Остались не осмотренными стены. Как же она могла убраться отсюда, не подвергнув тщательному осмотру стены?! Обои в мелкий кленовый листочек, наклеенные еще Пироговыми, были совсем свежими и даже не успели выгореть от времени и солнца. Хотя, какое там солнце, когда елки почти лежат на подоконниках…
Она садилась на корточки, пробиралась на манер хорошо обученной обезьянки под каждый крюк, унизанный его вещами, и, ухватившись за чехлы снизу, внимательно оглядывала поверхность стены.
Нигде и ничего. Но в одном месте на глаза ей вдруг что-то попалось. Но это «что-то» было почти у самого плеча висевшего пиджака, так что Маргарите пришлось выбираться из-под шуршащих пакетов, сдвигать в сторону вешалки и внимательно изучать надпись.