Заплакав, Анна положила трубку.
Сейчас Адик кинется, ее утешать, гладить по плечам и прижимать к себе. Потом они уже вместе начнут ругать ее. И говорить о том, что ей бы давно пора поумнеть, давно пора выйти замуж и заиметь детей. И надо бы зажить наконец, как все нормальные люди.
Но беда в том, что Маргарита Николаевна Жукова не была нормальной в общепринятом понятии этого слова. Она была очень любознательной, очень!
Иногда ей это помогало, иногда наоборот. Но чаще всего это ее просто развлекало.
Ей ничего не стоило, к примеру, выйти следом за молодой парочкой из автобуса и пройти за ними пару-тройку кварталов. Послушать их разговор и немного понаблюдать и удостовериться, что история, которую она придумала про них, наблюдая за ними в автобусе, совершенно идентична их настоящей. И что Он в самом деле любит ее немного меньше, чем Она. И что всячески на сегодняшний вечер старается от Нее отделаться, и наверняка потому, что где-то его ждет кто-то третий…
Таких историй Рита могла насочинять за время пути с работы до дома уйму. И про женщину, что тащила за руку упирающегося внука с портфелем.
И про печального старика, замеревшего на скамейке в сквере. И про девчонок, что шушукались у кассового аппарата в супермаркете. И даже про кассиршу, что пробивала ей чек. Про всех.., кроме самой себя. А теперь вот еще и про Кораблева.
Что-то было с ним не так. Что-то было не правильно. Она не могла этого понять и потому не сумела придумать его историю. А тут еще с пути истинного сбивали эти несколько слов, написанные на стене отчаявшимся без взаимности Пироговым-сыном. Серегой его звали, кстати, Пирогова-сына-то.
Серегой…
Вот его история у Риты была всегда наготове.
Серега непременно женится, непременно родит детей. И они станут летом все вместе ездить на дачу и сажать там огурцы. А если и не станут ничего сажать, то ездить непременно будут. И еще будут жарить там шашлыки и кипятить пахучий чай прямо на костре в каком-нибудь закопченном старом чайнике. И под этот чай — слушать соловьев и обнимать друг друга. Это Серегина история, придуманная для него Ритой. Потому что Серега был нормальным, в понимании ее сестры Анны, человеком. С нормальными запросами и нормальными потребностями. Не то что она, Рита…
Она вдруг очнулась и снова начала набирать новый телефонный номер Пироговых. Ей снова никто не ответил. Да, все правильно. Они все как раз на той самой даче, где вкусно пахнет жаренным на углях мясом и заваренным смородиновым листом чаем. А она сидит на старом бабкином диване, который был продавлен еще в прошлом столетии, но все еще продолжает стенать своими истерзанными пружинами и пытается придумать историю и про Кораблева. И у нее ничего не выходит, и она от этого злится.