Теперь друзья ждали наступления темноты. Короткое северное лето кончалось, ночи становились все длиннее и темнее. Стоило закату расцветить красками небеса, Ящер потихоньку взлетал и вместе с Перуном отправлялся к замку. Там, приняв над башнями облик огромной тучи, он проводил всю ночь и только перед рассветом возвращался на остров.
Перун ждал появления своего соперника. Рано или поздно, решив, что Сварожич уехал надолго и вряд ли вернется до зимы, тот должен поверить в это и прийти. Тогда-то ему не поздоровится.
Но миновало почти тридцать дней напряженного ожидания, прежде чем в одну из осенних ночей, холодную и сырую, засевший на крыше главной башни Перун заметил внизу какое-то движение. Пользуясь тем, что в руках стражи гасли факелы, неизвестный почти ползком, чтобы не заметили его на гребне стены, пробирался к женской башне.
Перун мысленно окликнул висевшего в поднебесье Ящера, призывая его быть готовым ко всему, и стал спускаться. У двери в покои Дивы они окажутся одновременно. Будет ли она тогда отрицать свою измену?
Но когда Перун добрался до двери, то сразу догадался, что неизвестный гость уже опередил его.
На сей раз Диву разбудил осторожный стук в ставень. Снаружи было тихо, только свистел ветер, и кто-то настойчиво и упрямо стучал в окно.
Дива щелкнула огнивом, затеплила свечу — от волнения с первого раза не получилось — и села на постели, не решаясь спустить ноги на пол.
— Кто тут? — шепнула она.
— Открой, — молвил смутно знакомый, хриплый голос. После того как Перун ясно дал ей понять, что она ему не нужна, Дива запирала на ночь окно, выбросив из головы все, что связано с мужем. Ничего глупее он придумать не мог, кроме как обвинить ее в измене. Она не виновата, что у него плохо с памятью! Если он так хочет, пусть вообще не является больше! Только и умеет, что зачинать ей детей — недавно, три дня назад, Дива с ужасом поняла, что снова тяжела от него, и решила, что больше не допустит мужа на свое ложе. Она сильно устала после третьих родов и боялась за свою жизнь и жизнь этого нового младенца. Гость постучал настойчивее.
— Кто ты? — громче повторила Дива. — Имя!
Она сузила глаза, шепча про себя заговор от ночных духов.
Некоторое время гость молчал, словно и впрямь был духом.
— Я это, Дива, — наконец виновато ответил он. — Перун…
Дива запнулась на полуслове.
— Нет! — прошептала она. — Уходи откуда пришел!
Гость стукнул уже кулаком.
— Открой! — повысил он голос. — Открой, честью тебя прошу! Два слова всего сказать…
— Что я не жена тебе больше и ты рвешь со мною? — перебила его Дива. — Это я и сама поняла… Знаю, какой позор на меня ляжет… а только сумею сыновей твоих поднять. Братья твои из них воинов сделают не хуже, чем мог бы ты! Вырастут, будь уверен!