Здесь царило самое настоящее столпотворение. Львиную долю доставленных на Марс путешественников составляли вновь набранные кандидаты на службу в Галактическом Корпусе. Вот они, голубчики, около трех сотен обрезков и метелок, одетых в новенькую, с иголочки, форму — иссиня-черную, с серебряными звездами. Небо в алмазах, мать их за локоток…
Мать их за локоток, ведь большинство выросли вовсе не в приютах! У них есть родители, есть банковские счета, ни один кред на которых не заработан собственными руками… Что они ищут в Галактическом Корпусе? Неба в алмазах?… Или хотят повыпендриваться друг перед дружкой? Перед дружком или подружкой… Ты летишь защищать Землю от гнусных ксенов, а я чем хуже? Присущая всем молодым людям черта, которую во все века использовали старые пердуны, жаждущие лишь одного — сохранить собственную власть…
Мысль эта его поразила.
«Постой-ка, брат! — сказал себе Кирилл. — Ведь не должно быть у тебя таких мыслей! Откуда это в тебе? Ты всего-навсего выкормыш одного из самых мерзких приютов, работники которого были озабочены лишь одним: как украсть полкуска причитающегося тебе масла или половину твоего банана и оправдаться перед опекуншей или муниципальными контролерами, если поймают. Кстати, а эта мысль откуда? К приюту ты всегда относился совсем по-другому! Пусть он был мерзкий и вонючий, зато твой РОДНОЙ дом! Иного у тебя не было! Так что же с тобой случилось? Почему эти молодые люди менее достойны находиться в рядах Корпуса, чем ты? Может, ты им попросту завидуешь?»
Ответа не было.
Впрочем, Кирилл уже забыл и о вопросах, и об ответах. В зал с пандуса спускалась очередная компания искателей неба в алмазах. Обрезки и метелки в иссиня-черном…
Сердце Кирилла вдруг ухнуло в самый низ живота — да так там и осталось, — а ноги сами сделали несколько шагов вперед. Среди курсанток была такая… была такая… такая…
Невысокого роста, но карие глаза как… как… ух ты! Одним словом, не глаза — очи!!!
Курсантка тоже заметила Кирилла, смерила его взглядом с ног до головы, отвернулась равнодушно. Потом снова посмотрела. Коротко и строго, будто выстрелила.
Он стоял, как залитый по колено в карбопласт напольных плит, пока курсанты, разобрав под триконкой «Выдача ручной клади» свои чемоданчики, не пересекли зал и не вышли на привокзальную площадь. Только тут Кирилл опомнился и кинулся следом. Сердце его по-прежнему гуляло само по себе. Как кошка на крыше…
Когда он выскочил наружу, курсанты грузились в джамперы с хорошо знакомой эмблемой на борту — Орион со щитом и палицей. Чуть в сторонке стояла машина, на которой помимо эмблемы Корпуса, имелась надпись «ГК. Ледовый рай». Это был штабной джампер родного лагеря