«Господи, — подумал Джослин, — я не могу допустить этого. Как она смеет болтаться по городу, да еще с каким-то незнакомым мужчиной?»
Глубокая волна ревности накатилась на него, захлестнув его разум и заставив действовать решительно. Он быстро подхватил свою шляпу, перчатки и кнут для лошади и через секунду уже спускался вниз по лестнице, ведущей к выходу. Джослин выбежал на Хай-Стрит и быстро направился вдогонку за этой парой, перепрыгивая через большие тюки торговцев и расталкивая прохожих на тротуаре. При этом он неотрывно следил за черной накидкой Лайзы Эллиот.
Он заметил, что они повернули за угол. Джослин ускорил шаг, также повернул за угол и увидел, как они вошли в другое, более новое здание, окруженное высоким забором из мягкой кованой стали. Массивная дверь из стекла и красного дерева закрылась за ними. Охваченный безумным порывом ревности и ярости, Джослин не мог даже остановиться и обдумать свои действия. Он мигом взлетел по ступенькам вверх и распахнул входную дверь. В вестибюле он увидел удаляющуюся от него горничную. Услышав звук открывающейся двери, она повернулась к нему и вскрикнула от неожиданности.
— Где они? — громко закричал Джослин, чувствуя, как его голос разрывается от злости и гнева. Служанка сердито направилась к нему.
— Послушайте, сэр, — начала было она, — вы не имеете…
Джослин перехватил ее руку:
— Где они?
— Хозяин и мисс Эллиот?
— Да, черт их побери!
— Они в зале, сэр.
Служанка вытаращила на него глаза и показала рукой на закрытую дверь справа от вестибюля.
Джослин быстро повернулся, подошел к двери и распахнул ее. Дверь шумно хлопнула о стенку.
Они оба стояли близко друг к другу, склонив головы. При звуке хлопнувшей двери они резко повернулись и отпрянули в разные стороны. Джослин ворвался в зал и быстро направился к Лайзе, оттеснив ее от молодого человека.
— Кто этот человек? — тихим, но вместе с тем решительным голосом спросил он.
— Милорд!
— К черту твоего «милорда»! — резко выкрикнул он. — Кто этот человек? И не вздумай мне врать. Я все равно узнаю всю правду.
После этих слов молодой человек приблизился к ним. Джослин бросил на него озлобленный взгляд. Бледный, худощавый, аскетический и какой-то совершенно эфемерный, он тем не менее набрался смелости вмешаться в разговор.
— Послушайте, сэр, — сказал он, — кто вы такой?
Джослин внимательно рассмотрел его изящный внешний вид, золотистые локоны волос и какой-то легкий налет поэтического лоска. Он сузил глаза. Некоторые женщины обожают молодых людей поэтической наружности, ошибочно полагая, что это признак недюжинного интеллекта.