— В конце концов… — нехотя ответил он, — почему бы мне и с этой не попробовать?..
— А почему именно с этой?
— Потому что она первая женщина, которую я встретил здесь и которую могу сравнивать с мисс Гэмп. — Джослин наклонился и погладил лошадь. — И если ты расскажешь кому-нибудь об этом, то пеняй на себя…
— Кому я это расскажу?!
— Ну ладно… И вообще я хочу забыть об этой Гэмп. В конце концов у мужчины есть свои потребности. Черт побери! Когда я был у мисс Бетч, единственное, что я увидел в ней, так это ее недостатки. У нее слабо выраженная талия, у нее недостаточно полная грудь, у нее узкие бедра, и, наконец, черт побери, от нее пахнет какими-то духами, когда ей следовало бы пахнуть… ну хотя бы лимоном.
Ник придержал вожжи и, посмотрев на Джослина, сказал:
— Было время, когда женщины были для тебя так, «между прочим». Они были где-то в середине между нашими «увеселительными прогулками» и политикой.
— А мне сейчас кажется, что я сам существую где-то посередине между размышлениями о мисс Гэмп и страстным желанием заниматься с ней любовью. К черту все! Я ведь даже толком и не разглядел ее, а в то же время не могу забыть. Это какое-то безумие, которое пожирает меня живьем.
Они погоняли лошадей, медленно двигаясь к Стрэтфилд-Корту.
— А я знаю, — сказал Ник спустя несколько минут. — Это все из-за того, что ты пока не поимел ее. А когда ты вообще в последний раз занимался любовью с женщиной?
— Не помню.
— Ах так?
— Однако сейчас есть эта фигуристка, — сказал Джослин. — Возможно, я наверстаю упущенное.
— Ну что ж, — решил Ник, — пожалуй, ты можешь рассчитывать на меня, я сделаю то, что ты просишь, отвлеку внимание не только дочери хозяина, но и его собственное и его жены.
С такими планами они и возвратились назад. В восемь часов они вошли в гостиную и присоединились к другим гостям Ричарда Эллиота. Кроме молодого Терстонз-Кумеса на ужин были приглашены несколько весьма подходящих женихов для дочери хозяина и несколько леди. Джослин подозревал, что Эллиот специально устроил состязание между женихами, чтобы поднять цену победы.
Эллиот вел милую беседу с одной знатной гостьей, вдовой-графиней, и ее дочерью. Графиня радостно сообщила, что дочери сделал предложение один из камергеров принца Альберта. Однако у вдовы была еще одна дочь на выданье, и поэтому она сейчас приглядывалась к Нику, который произвел на нее впечатление и мило ей улыбался, да к тому же цитировал Шекспира. Однако Ник вскоре потерял интерес к ней и вместе с Джослином подошел к Терстонз-Кумесу.
Пока они разговаривали, в гостиную вошли несколько леди. Джослин рассматривал их, а они шуршали своими кринолинами, аккуратно переступая через высокий порог. Последняя входившая женщина проскользнула через дверной проем очень грациозно и изящно; она свободно держала руки на многослойном кринолине и даже не опасалась задеть что-нибудь.