Зак стоял под горячей струей душа, давая воде смыть усталость после долгой дороги, и тоже думал о связи, – которой, впрочем, не было, да и быть не могло. Он думал о внезапно появившейся в его жизни женщине, которую видел всего лишь раз и которая была скорее видением, чем предметом его конкретных забот.
Она была замужем, и она была… его работодателем. Зак убеждал себя в том, что не вправе думать о ней, тем более испытывать сладкую дрожь от мысли, что вскоре увидит ее. Он талдычил сам себе, что это глупое детское увлечение никак не вяжется с реальностью, и даже призывал на помощь свою веру, но все было тщетно.
Зак никак не мог выкинуть из головы воспоминания о ней, стереть в своем воображении ее идеально красивое лицо, печальные глаза, мягкий тембр голоса… Здесь, оставшись наедине с собой в одной из квартир города, в котором жила она, Зак не мог не признаться себе в том, что она была едва ли не главной причиной его приезда из Аризоны. Он хотел видеть ее во что бы то ни стало, каким бы постыдным ни казалось ему это желание.
Будучи не в силах одолеть раздирающие его противоречия, Зак пытался найти нечто среднее, примирить собственные моральные принципы с безуспешно подавляемым вожделением. Пока все складывалось как нельзя лучше: он наконец увидит эту женщину, но увидит в ее доме, с мужем. Ведь они встретились совершенно случайно, и, следовательно, эта безрассудная страсть тоже возникла случайно и наверняка была мимолетной. Там, в Аризоне, эта женщина была одна и выглядела одинокой. Здесь, в ее собственном городе, она могла оказаться другой. «Скорее всего, так и произойдет», – говорил сам себе Зак, но догадывался, что ничто не сможет изменить одного конкретного обстоятельства – он влюбился в эту женщину.
Измученный собственным ханжеством, Зак решил упростить для себя задачу хотя бы на день приезда. Ему предстояло выполнить работу, на которую он подрядился, – и не более того. Все свободное время он будет проводить с сестрой, по которой так соскучился и о которой так беспокоился. Он должен был получше рассмотреть этот город и познакомиться с той работой, которая завлекла его сестру, выманив ее из дома, из семьи.
А город, как теперь вынужден был признаться себе Зак, заворожил и его.
Вытершись полотенцем, он посмотрел в узкое запотевшее окно ванной комнаты на улицу, и сердце его вновь заколотилось в неясном ожидании чего-то волнующего. В этом небольшом фрагменте городского пейзажа для Зака заключалось очень много. Здесь не было пустынных просторов, величественных гор или бескрайних полей – того, к чему Зак с детства привык в Аризоне. И все же в этом живом рисунке, ограниченном рамками маленького окна, ему грезилось нечто куда большее, чем нагромождение безликих домов на фоне пасмурного неба.