— Итак, — голос ее заметно дрогнул, — я слушаю. Ты ведь хотел что-то сказать мне… Что-то неприятное, верно?
Хэнк колебался лишь мгновение.
— Отчасти. Только отчасти. Пожалуйста, я прошу тебя, не реагируй на мои слова бурно, а выслушай от начала и до конца. Хорошо?
Она ощутила, как внутри нее все сжалось. Ну конечно, все было слишком хорошо, чтобы так оставаться и впредь.
— Не знаю, почему ты считаешь, что я должна как-то там особенно среагировать. — Тон ее был деланно-безразличным, но с нотками враждебности.
Габби… — Хэнк взял ее руку и не отпускал, хотя она и старалась вырваться. Лишь убедившись, что попытки сопротивления окончены, продолжил: — Габби, я хочу, чтобы ты знала: все, что я сказал вчера ночью, — истинная правда. Я больше всего на свете хочу провести с тобой всю свою жизнь. И проведу. То есть… — Он смутился, усмехнулся, поправился: — Если, конечно, ты хочешь того же.
Она продолжала молча и внимательно смотреть на него, интуитивно чувствуя, что все не так просто, как кажется.
— Почему ты молчишь, Габби? Ты… ты не любишь меня? Или не веришь мне?
Габриелла вздохнула.
— Я немного старше тебя, Хэнк, и понимаю, что ты что-то от меня скрываешь. Иначе не настаивал бы так на том, чтобы нам не мешали. Верно ведь? Поэтому ты говори, а не спрашивай, верю я или нет. Ладно?
Он сглотнул, понимая, что задача предстоит нелегкая. Но всепоглощающая любовь и безумная, почти невыносимая нежность к этой женщине, ожидающей от него смертельного удара, заставили пойти напрямую. Потому что ложь и уклончивость — первые и основные враги истинного чувства.
— Когда у меня сломалась машина, я, как ты правильно запомнила, направлялся в Калифорнию. Я ехал на свадьбу. — Хэнк опустил голову, потом решительно поднял ее и посмотрел прямо на Габриеллу. — На свою свадьбу. Этим летом я работал на пляже в Майами, спасателем. И встретил там одну девушку. Мы вроде понравились друг другу. Ну и… ну и сама знаешь, как это бывает.
— Знаю, — безжизненным голосом отозвалась Габриелла.
— Так вот, значит, мы с ней встречались какое-то время, в основном по ночам… — Габби с такой силой стиснула зубы, что едва не сломала, но промолчала. — А потом… потом… ну, в общем, кто-то из парней на пляже сказал, что она дочь Энтони Гриффитса, того самого, киномагната, знаешь? И я… короче говоря, я решил, чем черт не шутит, и сделал ей предложение. А она вдруг согласилась. Да с таким восторгом! Словно сто лет мечтала замуж выйти, да никак жениха не могла поймать… Ну, пошли к отцу ее. Он тоже там с ней отдыхал. Я побаивался, но мистер Гриффите принял меня с распростертыми объятиями. Отличный мужик оказался. Такой простой, приветливый. Сроду бы не поверил, что у него денег куры не клюют. Пообещал меня сниматься пристроить в вестерне, сказал, меня ждет большая карьера в кинематографе. Будущим Клинтом Иствудом назвал… В общем… — Хэнк замолчал, покосился на Габриеллу, но та смотрела в сторону. — В общем, до свадьбы остается три недели.