— Безумно! Я без тебя ничто. Я жить без тебя не могу, я дышать без тебя не могу, есть без тебя не могу, спать без тебя не могу…
Он лихорадочно выплескивал все, что накопилось в его душе, словно боялся, что эти чувства, не получив выхода, задушат его. И даже не заметил, как она соскользнула со стула, и оказалась рядом с ним, и обнимала его все крепче и крепче, и тоже бормотала слова любви и восхищения, радости и желания… Но когда ее руки пробрались под его футболку и заскользили по спине, лаская и гладя, он вдруг очнулся и попытался отстраниться.
— О нет, Гарри, нет, умоляю!.. — захлебываясь словами, взмолилась Лесли. — Не надо, не отталкивай меня!.. Я люблю тебя, люблю, ненаглядный мой, красавец мой, рыцарь мой!.. Я хочу быть с тобой… сейчас, скорее… Я так давно мечтаю об этом!.. Неужели я нисколько не возбуждаю тебя?.. Неужели ты не хочешь меня?..
Ее бессвязные, но пылкие мольбы смели все преграды, что Гарри воздвиг между своим желанием обладать ею и представлениями о благородстве настоящего мужчины, опрокинули их, как карточный домик. Он перестал думать и уступил единственному всепобеждающему стремлению — любить и быть любимым.
Подхватив ее на руки, Гарри дошел до спальни и опустил на кровать свой драгоценный трофей, и упал на нее сверху, и впился яростным поцелуем в призывно приоткрывшиеся навстречу ему губы.
Стоны и вздохи — музыка страсти, прелюдия обладания — наполнили комнату, отгородив их от всего мира.
Влюбленные позабыли обо всем на свете и отдались той властной силе, которой испокон веков не в состоянии был противиться простой смертный. Они сплелись, слились воедино в неистовом танце страсти. Тела их вершили величайшее и прекраснейшее таинство — таинство любви…
После они еще долго лежали, задыхаясь и все так же тесно прижимаясь друг к другу.
Гарри приподнялся на локте, нежно провел пальцем по ее раскрасневшейся щеке, легко коснулся губами и тихо спросил:
— Почему ты заранее не сказала мне, что еще ни с кем не была?
— А что, это такой большой порок? Тебе не понравилось? Было неприятно?
— Ну что за чушь ты несешь? Это… это было потрясающе! Ты сделала мне самый лучший подарок, который только женщина может сделать мужчине. Не знаю только, достоин ли я его…
— Достоин, еще как достоин, — усмехнувшись, ответила Лесли и показала ему язык.
— Но я же сделал тебе больно. Я мог бы быть деликатнее, осторожнее…
Ну уж нет, — возразила она. — Ты был настоящим диким львом, Гарри Джодди, и мне это понравилось. А домашний котенок в постели ни к чему. Когда подружки рассказывали мне о своих любовниках и их «сексуальных подвигах», мне было странно и неясно, к чему такие страсти. Но теперь… теперь-то я их прекрасно понимаю. — Лесли довольно засмеялась и снова потянулась к нему припухшими губами.