Я слышала шум прибоя. Я была песчинкой, одной из миллиардов. Все вместе мы были песком. Волны мотали нас из стороны в сторону и в конце концов выбрасывали на берег. А во время отлива затягивали обратно. Я была песчинкой, которая возомнила себя волной.
Я была дохлой ракушкой.
Я позвонила Олегу.
Всегда хочется переложить свои проблемы на другого.
Он спал.
Я попросила его приехать. С тех пор как у него появился «мерседес» с водителем, я перестала скрывать от него свой адрес и телефон.
Оказалось, он занят в ближайшие три дня.
Я возмутилась. Кто, в конце концов, давал ему деньги все эти годы? Иногда. И работу.
Он согласился позавтракать со мной в «Палас-отеле». Через два часа.
Я опоздала, как всегда.
Он уже ждал.
— Что ты спрашивал меня в прошлый раз? — накинулась я на него, не здороваясь. — Про крысу какую-то?
Олежек был степенен. Он пил кофе из крохотной белой чашки с черным ободком.
— Присядь, — сказал он, улыбаясь. — Что у тебя случилось?
— Помнишь, ты спрашивал про…
— Вову Крысу, — кивнул Олег. — И что?
— Почему ты спрашивал?
— Будешь кофе? А круассаны? Я еще омлет заказал.
— Олег! Ты можешь мне ответить?
Я теряла терпение.
— Сначала — ты. Что случилось?
Накрахмаленный официант зажег на столе свечку, поправил маленький цветок в миниатюрной вазе.
Я сказала очень тихо:
— Это не он… понимаешь?
Олег закурил. Выпустил пару волнистых колец.
Я надеялась, что сейчас он убедит меня в обратном.
— Я знал. Ребята сказали.
Чуда не произошло. Кошмар продолжался.
— Он сказал, что это Вова Крыса. — Олег развел руками. — Ты ведь не знаешь, кто такой Вова Крыса?
Я отрицательно покачала головой.
— Так зачем же, — это не укладывалось у меня в голове, — раз он сказал… зачем же… — Некоторые вещи трудно называть своими именами.
Олег пожал плечами.
— А ты думаешь, все каются и исповедуются? И потом, у них была работа, им за нее заплатили. А все остальное…
Олег сделал жест, видимо означавший, что все остальное им до лампочки. А может быть, что все в руках Божьих.
— И потом, мало ли кто что сказал?
Я заорала во весь голос:
— Но это правда!
Кроме нас в ресторане был еще только один пожилой англичанин. Он пил свой чай с молоком и не обращал на нас внимания.
— И водитель сказал… — добавила я тише.
— Он же в коме? — удивился Олег.
— Вышел.
— А.
Наверное, Олежеку стало жалко меня.
— Ты не расстраивайся, — сказал он так, как будто только что кто-то съел мою шоколадку.
Я смотрела на Олега и не могла поверить, что мы говорим на одном языке.
— Знаешь, — на его лице появилось отвращение, — он был законченной гнидой, этот Окунь…
Я попыталась жестом остановить его. О мертвых говорят или хорошо, или никак.