— Завалил кого из конкурентов?
— Я не знаю. Возможно, и так. Кореец его уважает.
— А чего тогда на трассу посадил?
— Не знаю. Это их дела.
— Когда они выставляются? — Ушаков вынул записную книжку и сделал в ней отметки. Блокнот в кармане — главное оружие опера.
— Вот, — Фофа вынул мятую бумажку и старательно разгладил ее. — Тут все. Номера их машин. Люди, кого они обувают. Если взять эту бригаду, ниточка к Ломоносову потянется.
Ушаков прочитал ее и сунул в карман.
— Вообще, братва Корейца распустилась, — покачал головой Фофа. — Житья от них нет. Чего хотят, то и делают. Распустили вы их.
— Не мы, — раздраженно бросил Ушаков.
— Правильно, коллеги ваши. УБОП… Вон у Гурина с Корейцем какая-то любовь непонятная.
— Какая?
У Гурина, как начальника отдела по бандитизму УБОПа, в сейфе лежало наблюдательное дело на группу Корейца.
— А черт знает, — пожал плечами Фофа. — Вообще, ваши коллеги… — Он только покачал головой.
— Не любишь УБОП? — усмехнулся Ушаков.
— А кто его любит? С розыском все понятно — и задержит опер, и морду в сердцах набьет, но как-то понятно: вот мы, вот вы. И взаимоуважение присутствует. А они…
— Что?
— Ваш УБОП — как братва отмороженная работает. Считай, еще одна бригада объявилась. У них свой интерес.
— Какой такой интерес?
— Вам лучше знать…
Ушаков усмехнулся. Как бы это узнать?
Глава 13
УКРОЩЕНИЕ ГОРИЛЛЫ
Глушко вернулся ночью. Самолет из Мюнхена опоздал на два часа из-за погодных условий — Полесск прикрыл одеялом плотный туман, который только что начал развеиваться, но так и не развеялся до конца.
— Здравствуй, дорогой, — проворковала Инесса, целуя мужа и видя, что тот злой, как черт.
Он буркнул что-то неопределенное, кивнул ей и прошел в комнату. За ним борцовского вида шофер занес два больших чемодана — бывший гоп-стопник Глушак теперь не выезжал даже на два дня, не прихватив с собой три костюма, груду рубашек, бабочек и галстуков.
— Свободен, — кивнул он шоферу.
Тот попрощался и вышел, предварительно жадным взором окинув Инессу, которая с пониманием усмехнулась — она давно уже привыкла, что кобели кидают на нее именно такие взгляды.
— Как слетал? — спросила она, присаживаясь напротив мужа.
Он сорвал с шеи опостылевший галстук. Посмотрел на нее, как на незнакомого человека. От него пахло виски, но он не был пьян. Потом взор его прояснился.
— Отлично. Прекрасно, — саркастически произнес он. — Мы в дерьме. И знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что кое-кто нам очень хорошо подгадил.
— Ты насчет тех краденых денег?
— Да. Я видел Марка. Он обещал кое-что узнать…
— Откуда Марк там, в Мюнхене, может что-то узнать о том, кто вас обманул здесь?