— Да не хочу я жрать! — бузил все тот же горячий матросик.
— Тогда просто так посидишь, — сказал «гиппопотам». — Послушаешь, что люди умные скажут… И не испытывай мой нерв. Он тонкий…
Два светловолосых битюга, похожие на прибалтов, с набитыми по-каратистски кулаками заняли позиции в креслах у входа, демонстративно держа оружие на коленях, еще парочка дежурила в машине. За стол присел один из «гиппопотамов». После этого в ресторанчик зашел седовласый, приятной наружности, с загадочной тонкогубой улыбкой человек в добротном костюме. Его внешность слегка портили обильные татуировки на руках, говорившие о том, что прошлое у него было бурным и с уголовным кодексом седой имел серьезные разногласия.
— Рад приветствовать героев, — насмешливо произнес он и поднял поднесенную «гиппопотамом» рюмку с кристально чистой московской водкой. — За ваше возвращение.
— Э, — кто-то попробовал начать базар.
— У нас хозяев не обижают, — укоризненно покачал головой седой. Опрокинув стопку, он крякнул с удовольствием, оглядел, прищурившись, присутствующих.
— Гадом буду, отравленная, — вздохнул боцман, но стопку без задержек отправил по назначению.
— Итак, господа, уже по культурному обращению вы можете судить, что попали не в лапы к каким-то отмороженным, чура не знающим бандюгам. А попали вы в гости к людям приличным… Мы не бандиты, а бизнесмены. И я без эмоций, по-деловому хочу обсудить с вами условия вашего спокойного возвращения на родину.
— Какие такие условия? — возмутился старший механик, про себя покрывая матюгами капитана судна и старшего помощника, которые, видимо, не понаслышке зная, чем дело закончится, дунули домой через Барселону и Москву.
— Условия справедливые и необременительные. — Речь у седого текла гладко. Заметно было, что говорил он такое не в первый раз и роль ему эта по душе. — На ваши трудовые заработки никто не покушается. Но есть мудрое и верное по жизни слово — делись. Делиться придется… По полторы тысячи долларов с каждого — это по-божески.
— Что?! — завопил раненым зверем боцман, который расписал в уме заработанные деньги до копейки — сколько на поправку деревенского дома, сколько на возведение новой баньки, сколько детишкам на молочишко. И в этом списке расходов жадный седой мерзавец никак не фигурировал.
— Много? — деланно удивился седой. — Это меньше вашей месячной зарплаты. А в море вы год, так что для вас это безделица. А сколько хороших людей в России, можно сказать, с голоду пухнут. Кризис, понимаете.
— Ага, а вы группа малоимущих? — крикнул неугомонный матросик.