— Тетка Аксинья, Дарья дома? — спросил он.
— Зачем она тебе спонадобилась?
Иван почувствовал, что женщина не хочет, чтобы он виделся с девушкой. Он прекрасно понимал ее и при других обстоятельствах попытался бы самостоятельно разыскать Дарью. Но сегодня у него просто не было на это времени и желания.
— Погутарить мне с ней надобно.
— О чем?
Иван замялся. Вывалить на бедную женщину то, что узнал о судьбе ее мужа в станице, он не мог. Иван прекрасно понимал, что для нее это будет сильным ударом, который может окончательно подкосить мать Дарьи. Ему не хотелось слышать истерику, которая, как он думал, непременно проявилась бы, вздумай он рассказать ей про мужа. Поэтому Иван и решил сначала поговорить с Дарьей, чтобы она могла подготовить свою мать к этому известию.
— Тетка Аксинья, мне дюже надо с ней переговорить.
Мать Дарьи покачала головой. Она понимала, что Иван вряд ли скажет, о чем он хочет поговорить с ее дочерью. После того, что он сделал, она не хотела, чтобы этот человек общался с Дарьей. Впрочем, ее дочь была уже вполне взрослой, сама могла разобраться, что к чему…
— Не ходил бы ты к нам, Иван. Дюже много горя ты принес в наш дом… Ладно уж, иди, — вздохнула она. — Дарья на базу, возится по хозяйству. У нас ить нету теперича хозяина, самим приходится управляться.
В последней фразе не было упрека. Была только огромная усталость в ее голосе.
— Спасибо, тетка Аксинья! — поблагодарил ее Иван. — И… Простите меня, я и сам не все понимаю в том, что происходит со мной, со всеми нами в последнее время.
— Бог простит, — ответила женщина и, повернувшись, пошла в комнату, давая понять, что разговор закончен.
Дарью он нашел, чистившей конюшню. Девушка вилами собирала навоз. Ее лицо раскраснелось, волосы выбились из-под белого платка. Иван невольно залюбовался ею. Он сравнивал девушку со своей невестой, и если раньше Алена казалась ему самой красивой, то теперь…
Увидев Ивана, остановившегося на пороге, она распрямилась и оперлась на вилы.
— Здорово, Дарья! — поздоровался он, чувствуя, как тоска отчего-то стальными тисками сдавила сердце.
— Ну, здравствуй, коли не шутишь, — ответила она.
— Да уж какие тут шутки, — сказал Иван, входя в конюшню.
Во взгляде Дарьи не было ничего: ни неприязни, ни удивления от его появления, ни чего-либо другого. Ему показалось, что девушка знает, с чем он пришел к ней. Глупо, конечно, было так думать, но он никак не мог избавиться от этой навязчивой мысли.
— Тут вот какое дело, Дарья… Твоего отца забрали в окружное ГПУ.
Он замолчал, ожидая реакции девушки на свои слова. Но та совершенно спокойно смотрела на него, словно и в самом деле знала.