Засветился горизонт.
— Что это было? — спросил Бухер. Раздались едва слышные раскаты грома.
— Это не бомбардировка, — проговорил Зульцбахер. — Опять гроза собирается, но слишком тепло.
— Если пойдет дождь, мы разбудим тех, кто из трудового лагеря, — сказал Лебенталь. — Тогда они смогут строиться здесь снаружи. Они ведь крепче нас. — Он повернулся к Пятьсот девятому. — Твой друг бонза тоже. Снова сверкнула молния.
— Никто из вас тут в лагере не слышал об отправке заключенных? — спросил Зульцбахер.
— Это все слухи. Самые последние: планируется отобрать тысячу.
— О, Боже! — бледное лицо Розена светилось в темноте. — Конечно, заберут нас. Самых слабых, чтобы от нас отделаться.
Он посмотрел на Пятьсот девятого. Все подумали о последнем транспорте, который они видели.
— Это — молва, — сказал Пятьсот девятый. — Сейчас почти каждый день слышишь уйму всяких слухов. Давайте сохранять спокойствие, пока не поступит приказ. Тогда и посмотрим, что смогут сделать для нас Левинский, Вернер и те, кто работает в канцелярии. И мы сами здесь.
Розен содрогнулся.
— Помните, как они тогда вытаскивали тех за ноги из-под кроватей…
Лебенталь презрительно посмотрел на него.
— Ты в своей жизни ничего не видел похлеще этого?
— Да…
— Однажды я оказался на большой скотобойне, — сказал Агасфер. — Ради кошерной пищи. В Чикаго. Иногда животные понимали, что с ними произойдет. Нанюхавшись крови, они неслись, как эти вот тогда. Куда-нибудь. И их тоже вытаскивали за ноги…
— Ты был в Чикаго? — спросил Лебенталь.
— Да…
— В Америке? И вернулся оттуда?
— Это было двадцать пять лет назад.
— Ты вернулся? — Лебенталь уставился на Агасфера. — Неужели такое бывает?
— Я тосковал по дому. В Польше.
— Знаешь что… — Лебенталь осекся. Для него это было уже чересчур.
Погода разгулялась к утру, и наступил серый день, лучи света утопали в молокообразных облаках. Молний больше не было; но откуда-то из-за леса все еще доносились далекие и глухие раскаты грома.
— Странная гроза, — сказал Бухер. — Когда она кончается, обычно видны зарницы и не слышен гром; здесь же все наоборот.
— Может, гроза вернется, — проворчал Розен.
— Почему вдруг она должна вернуться?
— У нас дома грозы иногда по несколько дней ходят между горами.
— Здесь нет котловин. Там только одна линия, и та пролегает не очень высоко.
— У тебя есть другие заботы? — спросил Лебенталь.
— Лео, — спокойно проговорил Бухер. — Лучше подумай о том, как нам раздобыть что-нибудь пожевать. Пусть будет хоть кожа от старого ботинка.
— Еще какие-нибудь поручения? — спросил Лебенталь, оправившись от удивления.