— Да. Я думал о том, как это чудесно, что человеческие руки, вот эти пальцы могут делать и что-то другое, а не только стрелять и бросать гранаты.
Она с недоумением посмотрела на него. — Почему же ты мне днем этого не сказал?
— Днем таких вещей не скажешь.
— Все лучше, чем нести чепуху насчет ежемесячного пособия и свадебной ссуды.
Гребер поднял голову. — Это то же самое, Элизабет, только я сказал другими словами.
Она пробормотала что-то невнятное.
— Слова тоже иногда очень важны, — проговорила она наконец. — По крайней мере в таком деле.
— Я не очень-то привык выбирать их. Но все-таки кое-какие найду. Мне только нужно время.
— Время, — Элизабет вздохнула. — У нас его так мало.
— Да. Вчера его еще было много. А завтра нам будет казаться, что сегодня было много.
Гребер лежал не шевелясь. Голова Элизабет покоилась на его плече. Волосы стекали темной волной на бледную подушку, и дождевые тени скользили по лицу.
— Ты хочешь жениться на мне, — бормотала она. — А любишь ли ты меня — не знаешь.
— Как мы можем знать? Разве для этого не нужно гораздо больше времени и больше быть вместе?
— Возможно. Но почему же ты тогда решил жениться на мне?
— Оттого, что я уже не могу представить себе жизнь без тебя.
Элизабет некоторое время молчала.
— А ты не думаешь, что то же самое могло бы произойти у тебя и с другой? — спросила она наконец.
Гребер продолжал смотреть на серый зыбкий ковер, который ткали за окном дождевые струи.
— Может быть, это и могло бы случиться у меня с другой, — сказал он. — Откуда я знаю? Но теперь, после того, как это у нас случилось, я не могу представить себе, что вместо тебя могла быть другая.
Элизабет чуть повернула голову, лежавшую у него на плече. — Вот так-то лучше. Ты теперь говоришь иначе, чем сегодня днем. Правда, сейчас ночь. Так неужели мне всю жизнь с тобой придется только и ждать, когда настанет ночь?
— Нет. Я обещаю исправиться. И пока что перестану говорить о ежемесячном пособии.
— Но и пренебрегать им тоже не следует.
— Чем?
— Да пособием.
Гребер затаил дыхание.
— Значит, ты согласна? — спросил он.
— Раз мы знаем друг друга больше года, это нас, пожалуй, даже обязывает. И потом, мы же в любое время можем развестись. Разве нет?
— Нет.
Она прижалась к нему и снова уснула. А он долго еще лежал без сна и слушал дождь. И вдруг ему пришли на ум все те слова, которые он хотел бы сказать ей.