— Да, это подпись Гильдебрандта, — подтвердил он. — Я ее знаю. Но вы все-таки не имеете права ходить здесь. Это запрещено. Ничего не поделаешь. Очень жаль, что брошка пропала.
Элизабет уже прошла до конца шеренги.
— Мне тоже, — ответил Гребер. — Мы, конечно, не будем больше искать, раз это запрещено. Приказ есть приказ.
Он двинулся вперед, желая догнать Элизабет. Но обершарфюрер не отставал от него.
— Может быть, мы еще найдем вашу брошку. Куда ее послать?
— Гильдебрандту, это будет проще всего.
— Хорошо, — сказал обершарфюрер с уважением. — А вы ничего не нашли? — спросил он Элизабет.
Она с недоумением посмотрела на него, будто только что проснулась.
— Я рассказал обершарфюреру про брошку, которую мы здесь потеряли, — быстро сказал Гребер. — Если ее найдут, то доставят Гильдебрандту.
— Спасибо, — удивленно сказала Элизабет.
Обершарфюрер посмотрел ей в лицо и кивнул.
— Положитесь на нас! Мы, эсэсовцы, истинные рыцари.
Элизабет взглянула на заключенных. Обершарфюрер перехватил ее взгляд.
— Если кто-нибудь из этих негодяев посмел ее припрятать, все равно найдем, — галантно заверил он Элизабет. — Будем допытываться, пока из них дух вон…
Элизабет вздрогнула.
— Я не уверена, что потеряла ее именно здесь. Может быть, и в лесу. Я даже думаю, что скорее всего там.
Обершарфюрер ухмыльнулся. Она покраснела.
— Да, скорее всего в лесу, — повторила она.
Обершарфюрер ухмыльнулся еще шире.
— За лес мы не отвечаем.
Гребер стоял так близко к одному согнувшемуся заключенному, что увидел совсем рядом его костлявый череп. Он сунул руку в карман, достал пачку сигарет и, отвернувшись, уронил ее к ногам заключенного.
— Большое спасибо, — сказал он обершарфюреру. — Завтра мы поищем в лесу. Возможно, мы ее там потеряли.
— Не стоит благодарности. Хайль Гитлер! Сердечно поздравляю с законным браком!
— Спасибо.
Они молча шли рядом, пока заключенные совершенно не скрылись из виду. В прояснившемся небе, точно стая фламинго, плыли перламутровые и розовые облака.
— Зря я это сделала, — сказала Элизабет. — Я знаю.
— Ничего. Так уж человек устроен. Не успеет избавиться от одной опасности, как опять готов рисковать.
Она кивнула.
— Ты спас нас этой брошкой. И Гильдебрандтом. Ты в самом деле мастер врать.
— Это единственное, — сказал Гребер, — чему за последние десять лет мы научились в совершенстве. А теперь пошли домой. Наконец-то у меня есть абсолютное, подкрепленное документом право поселиться в твоей квартире. Место в казарме я потерял, а днем ушел и от Альфонса; теперь я, наконец, хочу домой. Хочу с комфортом нежиться в постели, когда ты завтра утром будешь спешить на фабрику, чтобы заработать для семьи кусок хлеба.