— Ты опять туда собираешься?
— Да, Элизабет. Именно о таких вещах потом и вспоминаешь на передовой. Не о будничном. Я зайду за тобой в восемь. А теперь надо сматываться, не то этот старый дурак еще раз пройдет мимо и потребует мою солдатскую книжку. Спокойной ночи.
Он привлек ее к себе, и она не противилась. Его рука обвилась вокруг ее стана, и вдруг все окружающее исчезло; он желал ее, и не желал ничего другого, и крепко обнял ее и целовал, и уже не мог отпустить, и все-таки отпустил.
Он еще раз зашел на Хакенштрассе. Перед домом родителей он остановился. Лунный свет прорвался сквозь облака. Гребер поискал глазами свою записку, зажатую между двумя кирпичами. И вдруг рванул ее к себе. На одном уголке что-то было приписано толстым карандашом. Он вытащил карманный фонарь. «Зайти на главный почтамт, окно 15», — прочел он. Гребер невольно взглянул на свои часы. Нет, слишком поздно; ночью почтамт не работает, и раньше восьми утра ничего не узнаешь. Он сложил записку и спрятал в карман, чтобы завтра предъявить ее. Затем, через весь город, где царила мертвая тишина, отправился к себе в казарму; ему чудилось, что он стал совсем невесом и движется в безвоздушном пространстве, не решаясь из него вырваться.
Часть главного почтамта уцелела. Остальное рухнуло и было сожжено. Всюду теснились люди. Греберу пришлось ждать. Наконец он пробрался к окну N15 и показал свое обращение и приписку на нем.
Чиновник вернул ему бумажку.
— Удостоверение личности у вас с собой?
Гребер подсунул под решетку свою солдатскую книжку и отпускной билет. Чиновник внимательно прочел их.
— А что такое? — спросил Гребер. — Какое-нибудь извещение?
Чиновник не ответил. Он встал и ушел куда-то. Гребер ждал и смотрел отсутствующим взглядом на свои документы, которые остались лежать раскрытыми на столе.
Наконец чиновник вернулся, в руках у него была маленькая измятая посылочка. Он еще раз сверил адрес с отпускным билетом Гребера. Затем пододвинул к нему посылку и сказал: — Вот здесь распишитесь.
Гребер узнал почерк матери. Она отправила посылку на номер его полевой почты, а оттуда ее переслали обратно. Он взглянул на адрес отправителя: там еще была указана Хакенштрассе. Он взял посылку и расписался на квитанции.
— А больше ничего не было? — спросил он.
Чиновник вскинул на него глаза. — Значит, по-вашему, мы что-то себе оставили?
— Да нет. Но я подумал, может, вы уже получили новый адрес моих родителей.
— Адреса не у нас. Справьтесь в отделе доставки на дом, второй этаж.
Гребер поднялся по лестнице. Над верхним этажом уцелела лишь половина крыши. Вместо другой голубело небо с облаками и солнцем.