1. Надо готовить до 4 литров смеси, а это трудоемко.
2. Нужно идти ночью из теплой постели через холод на конюшню (при условии, что она находится в десяти метрах от дома, как моя, а то и вовсе придется жить на ко нюшне полгода), а это неприятно.
3. Психологическое давление, то есть. Непонятно: зачем все это нужно?
Из особенностей поведения жеребенка — сироты, могу отметить, что у нее до сих пор сохранился сосательный рефлекс (она «тычется» в руки и пытается сосать пальцы, волосы, куртку и т.д.), она не принимает характерную для лошадей позу при мочеиспускании, только поднимает хвост, и боится других лошадей, их компании всегда старается избегать, за табуном не идет. Все мои действия по отношению к ней Пеларгония воспринимает как само собой разумеющееся: уздечку надела — хорошо, ноги поднимаю для расчистки — пожалуйста, на корде гоняю — тоже без проблем.
Сейчас я боюсь вспоминать, как вставала по ночам каждые два часа, как делала смесь, как буквально на руках носила это чадо на прогулку. Одновременно я успевала посещать занятия в университете и успешно сдала летнюю сессию. Даже мой муж трепетно относится к лошади, в которую я вложила столько труда и любви. Я уже не говорю о том, во сколько мне обошлось выкармливание Плаши, но это такая мелочь, по сравнению с настоящей лошадью, которая признает только меня одну, которая прибегает на зов, которая ходит за мной лучше собаки.
К первому месяцу Плаша получала двадцать литров смеси. Я ее кормила семь раз в сутки по два литра, днем через каждые три часа, ночной перерыв — шесть часов. Один раз в день в смесь добавляла свежее куриное яйцо, купленное в деревне. Молока часто не хватало, поэтому приходилось добавлять больше воды, а иногда и совсем заменять теплой подслащенной водой.
Плаша с рождения до конца второго месяца стояла на подстилке из сена, но есть его стала позже. Со второго месяца кобылка весь световой день паслась на участке, ела клевер, бегала. К лошадям в леваду я ее не выпускала, потому что она панически боялась их.
В три месяца кормление смесью сократила до пяти раз в сутки по четыре литра, дневные перерывы стали по четыре часа, ночной — восемь часов. Один раз в день добавляла куриное яйцо. Сено и кашу Плаше предлагали постоянно, но хорошо есть она стала ровно в три месяца. Кобылка паслась, ходила в гости в бабушке на соседний участок, там ей было, где разбежаться.
С трех месяцев Плаше начали стелить опилки. Я стала приучать к чистке, поднятию ног, надеванию недоуздка. Все это несколько усложнялось тем, что Плаша очень радовалась, когда я приходила к ней, и пыталась прыгнуть на меня, чтобы обнять.