– Ну ты же не сомневаешься в успехе медных рудников, раз уж этим занимается сам… Франциско Д'Анкония? – Таггарт произнес это имя с особым ударением и сейчас наблюдал за ее реакцией.
– Может быть, он твой друг, но… – начала Дэгни. Таггарт перебил ее:
– Мой? Я все время думал, что он твой друг.
– Только не последние десять лет, – спокойно возразила Дэгни.
– А жаль, правда? Тем не менее он один из самых удачливых предпринимателей в мире. Еще ни разу не бывало, чтобы он потерпел неудачу, я имею в виду бизнес, и он всадил миллионы в эти рудники, поэтому, мне кажется, на него можно положиться.
– Когда ты наконец поймешь, что Франциско Д'Анкония превратился в абсолютно никчемного человека?
Таггарт рассмеялся:
– Что касается его личностных качеств, то я всегда был о нем именно такого мнения. Но в этом ты со мной не соглашалась. Еще как не соглашалась! Ты, конечно же, помнишь наши бесконечные ссоры по этому поводу? Напомнить тебе кое-что из того, что ты о нем говорила"! О том, что ты с ним делала, я могу лишь догадываться.
– Ты что, пришел обсуждать Франциско Д'Анкония?
Ее лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, и поэтому на лице Таггарта проступила озлобленность – опять у него ничего не получилось.
– Черт возьми, ты прекрасно знаешь, почему я пришел, – огрызнулся он. – То, что я сегодня узнал о нашей линии в Мексике, просто уму непостижимо.
– Что?
– Какой подвижной состав ты используешь на Сан-Себастьян?
– Худшее из того, что смогла найти.
– Ты не отрицаешь этого?
– Я сообщала тебе об этом в своих отчетах.
– Это правда, что ты выпускаешь на линию паровоз?
– Эдди нашел этот паровоз по моему указанию в одном из заброшенных депо Луизианы. Он не смог даже узнать, как называлась та железная дорога.
– И это старье ты пускаешь на линию как поезд нашей компании?
– Да.
– Ничего не скажешь, хорошенькая идейка. Что, черт побери, происходит? Слышишь, я хочу знать, что происходит?!
Глядя на него в упор, она спокойно ответила:
– Если хочешь знать, я не оставила на Сан-Себастьян ничего, кроме металлолома, да и того как можно меньше. Я убрала оттуда все, что можно было убрать: все маневровое и ремонтное оборудование, даже пишущие машинки и зеркала.
– Какого черта? Зачем?
– Затем, чтобы бандитам как можно меньше досталось, когда они отнимут линию.
Таггарт вскочил:
– Ну, я этого так не оставлю. На этот раз номер у тебя не пройдет. Это ж надо сотворить такое низкое, такое неслыханное… Да как ты посмела… лишь из-за каких-то грязных слухов, в то время как у нас подписан контракт на двести лет и…
– Джим, – медленно произнесла она, – у нас нет ни одного вагона, ни одного локомотива, ни единой тонны угля, чтобы перебросить на ветку в Мексике.