Запись, конечно, далеко не образцовая и не очень громкая, но это не мешает Дрейку по достоинству оценить смысл реплик, которыми обмениваются между собой Ларкин и Мортон. Причем смысл этих реплик настолько поглощает его внимание, что он даже забывает налить себе традиционную дозу виски. А это можно считать случаем уникальным.
— Чертов янки, — бормочет он вполголоса, когда запись кончается. — Он мне за все заплатит…
— Под конец Мортон еще раз обозвал вас старым дураком, — уточняю я, чтобы подлить масла в огонь. — Но Ларкин возразил ему и сказал, что вы не дурак, а мошенник и подлец.
— Бросьте вы эти художественные детали, Питер! — прерывает меня Дрейк. — Могу заверить вас, что мне не требуется допинг.
Он наливает себе двойную дозу виски и небрежным жестом предлагает мне последовать его примеру. Сделав два больших глотка, Дрейк поворачивается ко мне.
— Ну, чего же вы молчите? Когда я не желаю вас слушать, вы болтаете без умолку, а когда надо говорить, молчите, как пень. Я жду ваших комментариев.
— По-моему, все ясно и без комментариев, — говорю я и встаю, решив, что мне тоже не худо «заглянуть в бар». Взяв в руки темно-коричневую бутылку, я лаконично бросаю:
— ЦРУ.
— ЦРУ? А почему не «Интерпол»? — спрашивает шеф.
— ЦРУ или «Интерпол» — какая разница. Это не меняет ситуации, — замечаю я, наливая себе виски. Но если бы это был «Интерпол», все было бы кончено уже после отправки первой партии, а мы бы давно сидели за решеткой.
— А чего, по-вашему, добивается ЦРУ?
— Большого скандала. Политической сенсации. А чтобы сенсация и скандал получились погромче, отправленная нами партия должна быть посолиднее. Вы слышали, что сказал господин Мортон: «Не меньше десяти килограммов героина». Потом устроят засаду в условленном месте, конфискуют наркотик, поднимут шум в печати, обвинят коммунистов, что они хотят отравить свободный мир. А самое интересное то, что все это оплачивается деньгами из вашего кармана.
Дрейк некоторое время молчит, обдумывая мои слова.
— Похоже, что так оно и есть, — соглашается он. — Или приблизительно так. Во всяком случае, ловушка налицо. А ведь только сейчас этот чертов янки убеждал меня, что нужно перейти к отправке крупных партий, брал на себя обязательства немедленно сбыть все за океаном.
Дрейк решительно выливает в горло остаток виски и, устало откинувшись на спинку кресла, погружается в раздумье.
Я успеваю допить виски и до половины выкурить сигарету, когда рыжий медленно поднимается и выходит из комнаты, изменив своему правилу не оставлять меня одного в кабинете. Его отсутствие длится не более двух минут. Вернувшись, он произносит с грустью: