— Был влюблен… хотя и не безумно… Любовь не может быть безумной… если это — не любовь к наркотикам… как это было у него…
— Значит, он сможет писать в современном стиле. Сейчас в моде музыка наркоманов, знаете, эта самая… психоделистическая…
— Да, конечно… Но он отправился писать ее на тот свет.
Кажется, разговор пора кончать. Что я и предлагаю. Мы встаем и идем к морю, чтобы еще раз окунуться перед обедом.
Уже за столом Линда вскользь замечает:
— Наверное, я вам ужасно надоела своими излияниями…
— Нет. Но вы заставили меня отказаться от одного решения.
— Какого?
— Я твердо решил хорошенько вздуть вас, как только мы вернемся в Лондон.
— Только попробуйте! — воинственно заявляет она.
— Нет, я в самом деле собирался это сделать. За ваше высокомерие и прочее. Но теперь я вас, кажется, понимаю.
— Не надо рыдать над моей разбитой жизнью.
— Я и не собираюсь, потому что вы, с вашим характером, неспособны вызвать у человека сострадание или умиление. Мне просто кажется, что я начинаю вас понимать. Конечно, толку вам от этого мало. Несостоявшаяся взбучка — не в счет.
— Что толку мало, это и так ясно, — замечает она. — Чем может помочь один потерпевший крушение другому!
— Разве что банальной мудростью — уделом побежденного. Жизнь состоит из умения переносить удары.
— Я стараюсь этому учиться, как могу.
— Значит, все в порядке. Если вы покончили с десертом, мы можем идти.
Но она не трогается с места и невидящим взглядом смотрит на недоеденное пирожное.
— Вы говорите, что понимаете меня. А вот я перестала понимать вас, Питер.
— Мне это очень лестно. Разве плохо быть загадочной личностью!
— Нет, серьезно. Сначала я думала, что вы такой же простак и грубиян, как все остальные в Сохо. Потом, когда началось наше путешествие, я поняла, что вы не такой, как они, хотя ничем не лучше… просто другой… А теперь, когда я заболела… эти ваши заботы обо мне… вы меня совсем сбили с толку, чтобы не сказать — тронули.
Поднявшись в номер, Линда принимает душ и переодевается в ванной в целомудренно закрытую до ворота ночную рубашку. Затем в комнате подходит к зеркалу и поднимает подол — правда, в границах допустимого.
— Кажется, я все-таки неплохо загорела…
Я что-то бормочу в знак согласия и поспешно отвожу взгляд к окну, за которым синеет родное Черное море. У моей супруги, как я уже говорил, исключительные физические данные.
— Надеюсь, у вас хватит такта — не говорить Дрейку о том, что я несколько дней пролежала в постели.
— Зачем отнимать время у занятого человека?
— Для вас это, может быть, и мелочи, но для него — нет. Скажу по секрету, Питер, он велел мне следить за каждым вашим шагом.