Эмили перевела дыхание и дала ему руку; Эдгар посадил ее перед собой.
Не видя его лица, она спросила, заикаясь:
— Ч-что ты собираешься делать? Эдгар невесело рассмеялся:
— То, что мне следовало сделать еще раньше, дорогая, — произнес он убийственно мягким голосом. — Собираюсь выбить из тебя строптивость. Когда я закончу, мадам, это размалеванное лицо покажется вам белым по сравнению с вашей шкурой.
— Нет! — вскрикнула Эмили и, царапаясь, попыталась спрыгнуть с коня.
— Сиди тихо! — приказал Эдгар, пытаясь одновременно справиться с женой и успокоить Аполлиона, который испуганно заржал из-за этой драки.
Но Эмили сопротивлялась, будто дикая кошка. Они как раз достигли развилки дороги, когда Аполлион встал на дыбы и сердито зафыркал. Не обращая внимания на команды Эдгара, арабский скакун помчался к реке, на песчаную косу.
Эдгару удалось остановить коня лишь в нескольких футах от края обрыва. Он спрыгнул на землю и сдернул вниз сопротивляющуюся Эмили.
— Черт бы тебя побрал, женщина, успокойся!
Она колотила кулачками в его грудь и даже укусила его в плечо.
— Матерь Божья! — воскликнул он в ярости. — Строптивая дрянь! Раскрасила физиономию и играешь в потаскуху, да? Я тебя вылечу!
Он быстро подошел к краю косы и с силой швырнул свою брыкающуюся, вопящую жену в реку.
Эмили мгновенно погрузилась в холодную, стремительно несущуюся черноту. Ярость превратилась в ужас, когда она поняла, что песчаное дно внезапно ушло из-под ног. Подводное течение затягивало ее все глубже, намокшая юбка путалась в ногах.
Несчастная с огромным усилием вынырнула на поверхность, легкие ее разрывались, но она втянула воздух и закричала:
— Я не умею плавать!
Увидела лицо Эдгара — белое от паники, и ее снова потащило на глубину. Чернота поглотила Эмили…
Она снова оказалась в Гонсалесе. Взрывались дома, вокруг паника. Но звуки становились все глуше и глуше. Она тонула! Вдруг рядом оказался Эдгар, он удерживал ее под холодной, черной водой реки…
Эмили очнулась от звука собственных рыданий. Она медленно подняла тяжелые веки. В воздухе плавал Эдгар — чудовище с двумя головами, одной белой, другой черной. Эмили стало страшно, но вот зрение прояснилось. Перед ней в свете лампы стояли Эдгар и Холли.
— Ч-что случилось? — чуть слышно спросила она. Эдгар в тревоге бросился к жене:
— Дорогая, дорогая, ты пришла в себя! Ты несколько часов бормотала что-то невнятное. Я думал… я опасался… что ты слишком долго пробыла без воздуха и потеряла рассудок…
— Вы нас так напугали, миссус, — перебила его Холли, — все время кричали и метались!