— О, Бен был с нами весь день. Ему нравится помогать. Он вернется прямо сюда.
Всякий раз, когда Лис называл ее брата Беном, Мэдди съеживалась.
— А где же сейчас Бенджамен?
— Я послал его в город за новой стамеской. Он увидел на Шерман-стрит какую-то заварушку, и ему явно захотелось узнать, что там творится, вот я и дал ему для этого законный повод! — Лис широко улыбнулся и, повернувшись, присоединился к остальным. — Я умираю от голода, — кинул он ей через плечо.
Мэдди уже было направилась к двери, чтобы убежать домой, но бабушка Сьюзен остановила ее многозначительным взглядом. Вздохнув, Мэдди присоединилась к ним. Трое мужчин, жадно наглотавшись воды, теперь наполняли свои стаканы элем. Титус Пим отдавал должное свежему гороху:
— Многие дни я обхожусь не более чем порцией жареного арахиса, вяленым мясом да иногда чашкой постного супа и куском хлеба! — оправдывался он.
Некоторое время они с аппетитом ели, пытаясь иногда что-то воскликнуть с полным ртом. Когда наконец голод был утолен, Сьюзен начала потчевать их яблочным сидром.
Титус, оказавшийся веселым и многословным малым, поделился рецептом корнуэлльского паштета, и Сьюзен пообещала приготовить его. Затем он начал рассказывать о своем дружке Генри, вместе с ним проделавшим путь из Корнуэлла. Генри отличался тем, что на одной сковородке жарил бекон, а потом в этой же сковородке промывал песок в поисках золота. Он называл эту сковородку счастливой и всегда находил с ее помощью столько золотого песка, чтобы купить на завтрак еще бекона. Однажды в мае Генри обнаружил в сковородке самородок, стоивший целое состояние. К досаде Пима, его друг безотлагательно вернулся в Англию со своим богатством.
— Я радовался за него, — задумчиво произнес Титус, — но не мог не пожалеть себя, если вы, конечно, понимаете, что я хочу сказать. Я не только остался совсем один в чужой стране, но Генри даже не подумал оставить мне свою сковородку! — Он почесал острый, обгоревший на солнце нос и усмехнулся: — Странно, правда, как Бог заботится о нас, если мы верим в него? Я уже совсем было начал падать духом, как появился новый приятель, Лис, и теперь мне снова есть для чего вставать утром. Я чувствую себя полезным, и, кроме того, у меня новые друзья. Американцы! Жизнь чертовски хороша, вы не находите?
Мэдди почувствовала в своем сердце теплоту к корнуэлльскому старателю. Веселое настроение в недостроенной хижине Лиса было заразительным, и, услышав свой смех, она смутилась и встала, чтобы уйти. Лис быстро и проницательно взглянул на нее.
— Почему, — прошептал он, — вы убегаете от удовольствий?