Но сейчас Кевин превратился в расслюнявившегося идиота.
Миген пришла в ужас, когда он грубо полез за декольте, ее даже стало подташнивать от унижения и отвращения. Она попыталась оттолкнуть Кевина, но тот лишь крепче прижал ее к себе.
Миген высвободила свои руки и безжалостно впилась ногтями в лицо кучера, ибо ей уже стало по-настоящему страшно.
Внезапно Брауна подбросило в воздух будто сильным порывом ветра. Как сквозь пелену тумана Миген увидела, что Лайон с силой ударил Брауна. Лайон был неузнаваем. Его загорелое лицо выражало ярость; сухопарое, мускулистое тело двигалось с грацией и мощью дикого животного. Лайон был как лев!
Миген была загипнотизирована им. Когда Браун без сознания растянулся на лужайке, Лайон повернулся к Миген, которая беспомощно и изумленно уставилась на него.
Сверкающие глаза Лайона опалили ее, стальные пальцы впились в руку.
— Дрянь! — обрушился он на Миген; на его скулах играли желваки, выдававшие старание хоть как-то овладеть собой. — Потаскуха! Вы хотите видеть Брауна убитым? Убитым из-за его желания иметь вас?
— Но, Лайон…
— И не старайтесь околдовать меня своими чарами. Вы не лучше женщин-интриганок из гостиной Бингхэмов. Посмотрите на себя! В том самом платье! Что, черт побери, вы задумали?
Миген чуть не задохнулась от гнева.
— Не говорите со мной подобным тоном! Я видела, вы танцевали со своей драгоценной Присциллой, склонившись к ней, как томящийся от любви теленок! Тоже мне собственник! Полагаю, на прошлой неделе я дала вам совершенно ясно понять, что между нами ничего нет…
— Черт вас побери! Вы хотели, чтобы я прошел мимо и оставил вас в его объятиях? Вы этого хотели?..
Миген внезапно ослабела и, почти теряя сознание, припала к его широкой груди.
— О, Лайон, не будьте дураком. Только взгляните на щеки Брауна. Уверяю вас, эти отметины заставил меня сделать не порыв страсти. За что вы обрушились на меня?
Ощущаемые тепло и гибкость ее тела охладили гнев Лайона.
— Показалось мне или вы сами признались, что попали в эту историю из-за вашей ревности к Присцилле и ко мне?
Миген еле сдержала улыбку, заметив, как сразу улучшилось его настроение.
— Я слишком огорчена, чтобы здраво рассуждать. Я, возможно, в бреду.
Лайон ласково прижал Миген к себе и прошептал:
— Ах, Миген, глупая, дерзкая девчонка! Как только вы можете считать, что я могу питать любовь к Присцилле?
Он стал, внимательно рассматривать Миген в новом и столь совершенном платье. Умело сшитое, оно подчеркивало миниатюрность ее фигуры и такие манящие округлости. Миген убрала волосы в локоны, свободно падающие на спину.