Миген произнесла благодарственную молитву в честь укрывшей их темноты, когда они проезжали мимо знакомой ей таверны «Мудрец». У Лайона в результате такой тряски испортилось настроение, и он излил его на хозяина таверны, что идеально отвлекло внимание всех и позволило Миген быстренько проскользнуть в свою комнату. Присцилла спустилась вниз и ужинала вместе с Лайоном, объяснив отсутствие Миген недомоганием.
После того как жених вышел в бар покурить и пропустить вместе с другими мужчинами по стаканчику, Присцилла прошла на кухню заказать горячую еду для Миген. Обе девушки слишком устали, чтобы беседовать и обсуждать свои тревоги, и проспали рядом в пуховой постели, пока утром следующего дня Лайон не постучал в дверь.
— Вставайте! — В его голосе слышалась злость. — По возможности быстрее одевайтесь. Путь предстоит долгий, и нам нужно пораньше отправиться.
Миген крайне удивилась строгости его тона. Она протерла глаза и выбралась из теплой постели. Задержавшись у окна, чтобы посмотреть, настал ли уже рассвет, она поняла причину дурного расположения духа Лайона. Шел дождь со снегом. С ночного неба густой завесой падали мокрые хлопья, и лишь слабые огни освещали крыши красивых кирпичных домов Александрии.
Миген тоже расстроилась и впала в еще большее уныние, вспомнив наивные опасения Присциллы по поводу возможно плохой погоды. Вздохнув, Миген растолкала подругу, уже зная, что предстоят долгие часы ее раздраженного хныканья.
* * *
Во время тех немногих дней, которые им понадобились на дорогу до Балтимора, ей казалось, что Лайон готов убить Присциллу голыми руками. А уж если говорить правду, то Миген была не раз близка к тому, чтобы и самой сделать это.
Все время шел дождь или снег, и поэтому Лайон настаивал на Том, чтобы ехать от рассвета до заката, пытаясь хотя бы частично восполнить упущенные ими часы. Когда они добрались до таверны «Лютики», оказалось, что все же был потерян целый день.
Даже Миген, которая всю свою жизнь терпела детские капризы Присциллы, не могла поверить, что та способна вести себя так безобразно. Она то визгливо скулила, действуя всем на нервы, то жалостливо хныкала всякий раз, когда кто-нибудь резко разговаривал с ней. Ситуация не ухудшилась бы, послушай Присцилла совета Миген: хотя бы в присутствии Лайона контролировать свои эмоции. Но при нем невеста вела себя еще хуже. Особую роль сыграл инцидент, который, видимо, и задал тон всей поездке. По мнению Миген, он заложил основы отношений между Лайоном и Присциллой.
Миген вообще была настроена скептически с тою самого дня, когда Джеймс Уэйд вернулся из Филадельфии с новостью о том, что устроил брак своей сестры. И лишь волнение Присциллы по поводу своего будущего помешало Миген высказать ей свое мнение. После появления Лайона Хэмпшира Миген была слишком поглощена беспокойством о положении Присциллы, хотя и старалась не думать об этом, ибо понимала, что к каким бы выводам она ни пришла, выводы эти будут не оптимистичны.