Она ничего не ответила. Невеста, видимо, намеревалась молча хранить свое недовольство как Лайоном, так и Миген до тех пор, пока не посчитает нужным простить их. Неистовый плач, которым она разразилась сегодня днем после унизительного падения в грязь, отнюдь не успокоил ее ущемленную гордость.
Путешественники зашли в чистую, сложенную из красного кирпича таверну. В баре сидели несколько морских волков, кое-кто из них весело приветствовал Лайона. В их голосах прозвучало уважение, и Миген этому удивилась, поскольку моряки выглядели намного старше Лайона.
Хэмпшир взял у владельца таверны оловянный кувшин и сел рядом с моряками на деревянный с изогнутой спинкой стул.
Его неожиданно добрая улыбка вызвала у Миген изумление.
Полная женщина в накрахмаленном белом фартуке и домашнем чепце провела девушек по лестнице в теплую, уютную комнату, где их уже ждал таз с горячей водой.
Миген быстренько почистилась щеткой, а Присцилла явно мешкала, пытаясь спровоцировать своего жениха. Молчание, становящееся после инцидента на дороге все более гнетущим, утомило Миген. Поэтому она радостно встретила громкий стук Лайона в дверь.
— Идемте! — Его тон не допускал возражений.
Присцилла поспешно воткнула в прическу оставшиеся шпильки.
Пока они сидели в таверне, вдоль широких улиц зажгли фонари, и их огни таинственно мерцали в чернилыю-черной ночи.
Миген дрожала в углу экипажа, взбиравшегося вверх по Спрус-стрит, которая через два квартала пошла на спуск. Девушки всматривались в окно, через которое смогли разглядеть лишь желтые огни фонарей, пляшущие на высокой окрашенной ограде, которая протянулась настолько далеко, что ее конец растворился в тумане и темноте.
Почтовая карета остановилась перед декорированными воротами, которые сторож немедленно распахнул. Лайон поехал вперед по дугообразной подъездной аллее, ведущей к огромному особняку Уильяма и Энн Бингхэм. Огни горели в окнах всех трех этажей.
Недовольная гримаса наконец исчезла с лица Присциллы, и невеста воскликнула:
— Это Бингхэмы. У них самый великолепный дом в Америке! Мне Джеймс рассказывал целые истории об этом особняке… Я просто не могу поверить, Миген, что теперь я стала частью этого мира. Разве это не замечательно?
— Замечательно, — холодно согласилась ее спутница.
Одетый в атласную ливрею лакей подбежал к экипажу, чтобы открыть дверцу. Присцилла спустилась на землю, излучая свою самую сияющую улыбку. Лайон, цинично разглядывая свою невесту, подал ей руку. Вслед за ними из экипажа вышла Миген.
В дверях появились Уильям и Энн Бингхэм, и даже Миген Сэйерс не могла отрицать произведенного на нее впечатления.