— Ах вот как? Спасибо, что объяснили, а то я не знал.
— Пойдите вы к черту, Салливан Уорд. Не смейте разговаривать со мной, как с маленькой девочкой! Тогда, пять, лет назад, между нами была любовь, и вы знаете это не хуже меня. Я любила вас, вы любили меня, и никто не убедит меня в обратном.
— В таком случае, черт возьми, как же вы могли из постели прыгнуть сразу в самолет? Ответьте-ка на этот вопрос, вы, крупная специалистка по отношениям между мужчиной и женщиной. — В глазах его снова вспыхнул гнев. — Мы всю ночь были вместе. Я только и говорил что о любви, а вы удрали, даже не поцеловав меня на прощание. Можете представить, каково мне было проснуться одному? Он покачал головой, словно стараясь освободиться от горьких воспоминаний. Чувствуя, как по щекам ее струятся слезы, Кэй тихо-тихо спросила:
— Так почему же вы не велели мне остаться? Почему? Сал, ведь я только одного и ждала — чтобы ты сказал мне: “Останься”. И тогда я бы…
— Хватит! Довольно! — Голос у него был такой же холодный, как и дождь, барабанивший в окна. — Вы замечательная артистка, Кэй, но эта игра больше не пройдет, по крайней мере со мной. Фильм я досмотрел до конца, книгу дочитал, так что все сюжетные повороты уже известны. Вы ничем не отличаетесь от остальных, в TQM числе и от меня. Все мы боимся посмотреть на себя в зеркало. Верно? Не в силах сдерживать слезы, Кэй только молча смотрела на Сала, который уже не мог остановиться:
— Вы были честолюбивы. И вот приходит заманчивое предложение из Лос-Анджелеса. Вы так или иначе приняли бы его, но коли я ничего не сказал, не попросил остаться, это оказалось удобным предлогом. Всегда можно сказать себе, что это Сал во всем виноват, что этот большой скверный малый отнял у меня невинность, что старый неудачник Салливан позавидовал моему успеху и позволил мне уехать.
Кэй трясло от этих горьких слов, а Уорд, словно не замечая ее состояния, закурил сигарету и продолжал:
— Ну а теперь, малыш, давай посмотрим правде в глаза. Ты поступила так, как хотела. Обычное дело! Только люди редко в этом признаются, даже самим себе. Что же касается меня, то согласен, я позавидовал твоему успеху. Устраивает?
— Нет. — Кэй вытерла глаза тыльной стороной ладони.
— Может быть, все сказанное тобою и правда. Может быть, я и на самом деле такая дрянь…
— Я этого не говорил. Я сказал: вы поступили так, как сами того хотели.
— Что ж, возможно… Но мне ужасно жаль… Я хочу…
— Слишком поздно, дорогая… — Он помахал зажженной сигаретой и вновь приложился к стакану. — Слишком .поздно для сожалений. Но не расстраивайтесь, Кэй. Все образуется. Работаете вы лучше, чем когда-либо. Не ограненный камень стал настоящим бриллиантом.