Спросил так, чисто риторически, уже не улыбаясь и не отрывая взгляда. Просто надавил на психику и проследил за реакцией. Опытный, гад, тот еще волчара.
– Ну конечно же, маркиз, продолжайте! – Буров изобразил на лице гнев, праведный и беспощадный. – В этом государстве и впрямь нет никакого порядка. Только что нас с шевалье чуть не раздавили каретой. Четырехконной. Так что я хоть сейчас в последний и решительный бой.
– Каретой? – Маркиз, побледнев, тихо выругался, переглянулся с Лаурой, дотронулся холеными пальцами до инкрустированной рукояти кинжала. – Значит, они уже проведали, канальи. – Прервавшись, он перевел взгляд на Бурова: – Обстоятельства, князь, таковы, что граф Орлов-Чесменский, доверенное лицо императрицы Екатерины Второй, прибыл в Париж с некой секретной миссией. Инкогнито, с полномочиями чрезвычайными. Повторяю, с делом деликатным и имеющим непосредственное касательство к самым потаенным сферам европейской политики. А посему есть некоторые силы, пребывающие в определенной конфронтации с российскими интересами и всячески противоборствующие стараниям графа. Пока что весьма успешно, увы. И мы, как старинные друзья Орлова, обязаны всемерно ему помочь. Хотя и сами переживаем отнюдь не лучшие времена – в семействе у нас завелся предатель. К тому ж и времени у нас осталось совсем немного, цейтнот, страшнейший цейтнот. Это все, князь, что я могу и имею право открыть вам. Найдите Скапена, уничтожьте его, вбейте этой гадине осиновый кол в сердце. А лучше – доставьте живым, чтобы мог говорить. Главное, чтобы он не успел навредить графу в его делах. И в случае благоприятного исхода ваши радения, князь, не окажутся напрасны – если вы пожелаете остаться в Париже, вас ждут сто тысяч ливров <Французская серебряная монета, равная двадцати су. Годовая рента в сто тысяч ливров по тем временам давала возможность безбедного существования.>ренты и патент полковника французской армии. А если все же тянет на родину – то личное расположение и покровительство Орлова со всеми вытекающими приятными последствиями. Только избавьте его от Скапена, избавьте.
Он замолк, проглотил слюну и тяжелым взглядом уставился на Бурова. В глазах его читалась мука: начальство жмет, в резидентуре измена, времени для тщательно продуманной, многоходовой комбинации нет. Остается всецело полагаться на какого-то авантюриста, информацию на коего еще не доставили из Петербурга. И так не хочется на Кавказ, в пехотный полк, на границу с черкесцами…
– Вы будете обеспечены всем необходимым, князь, – маркиз наконец отвел глаза, изобразил некое подобие улыбки и указал на секретер, где лежали стопочкой три серебряные табакерки. – Они набиты двойными луидорами, это вам на текущие расходы, для начала. Я дам вам английский рессорный экипаж, запряженный орловскими рысаками, кольчуги скрытого ношения, булатные клинки, специальные дальнобойные скорострельные мушкетоны. Все, что в моих скромных силах, князь. Только вот воевать вам придется, – он вдруг как-то сник, замялся, – увы, не числом, а уменьем. Видите ли, князь, в моем доме поселилась крамола, и теперь я не доверяю никому. Так что помогать вам в охоте на Скапена будет только мой младший сын и еще, – он повернулся вопросительно к Лауре.