После салата, икры и некоторого количества пельменей Витькин приятель откинулся на спинку стула и перевел дух.
— Рассказывай, — велела Клюквина, заметив сытый блеск глаз за толстыми линзами очков.
— Чего? — удивился мужчина.
— Все. Или ты думаешь, мы просто так тебя кормили? — Клавка свела брови на переносице и резко бросила:
— Имя? Фамилия? Отчество?
Дядька, бледнея, икнул:
— Мое?
— Мое мне известно, — повысила голос сестра. — Конечно же, ваше, ну?
Я, признаться, почувствовала себя неловко.
Чего она, в самом деле, в следователя играет?
Насмотрелась всяких третьесортных сериалов, понимаешь! Мужик и так перепугался, а тут еще Клавдия со своими заскоками. Пришлось попытаться сгладить грубость Клавки.
— Э-э… — я честно старалась сообразить, как обратиться к мужчине: молодой человек?
Но ему хорошо за тридцать. Товарищ? Товарищи, как известно, в семнадцатом году остались.
Господин? Оглядев дяденьку, я решила, что на господина он никак не тянет. Поэтому я брякнула:
— Любезнейший!
Вышло еще хуже. Мужчина расправил плечи и надменно произнес:
— Вы бы меня еще «дружочком» Назвали.
Позвольте представиться: Прутков Козьма Иванович.
Я тихо ойкнула, а Клавка, вмиг растеряв суровость, пролопотала:
— Потомок, что ли, того.., который афоризмы сочинял?
— Нет, — с достоинством ответил Прутков. — Однофамилец. Но имя мне дали именно в его честь.
Вздох облегчения невольно вырвался у меня из груди. А ну как этот Прутков оказался бы потомком того Пруткова? Как заговорил бы афоризмами, поди, пойми его тогда! И уж совсем некстати в голову пришла мысль: интересно, как ласково называла его бывшая жена? Козя?
Козюля?
«Козюля, милый, ты мусор не вынесешь?»
Козюля с достоинством принимает из рук супруги мусорное ведро и гордой походкой кузнечика в тапочках и «трениках» топает на помойку. Чтобы замаскировать смех, распиравший меня изнутри, я закашлялась.
К Клюквиной вернулось самообладание, и она уже человеческим голосом представилась:
— Я Клавдия, а это, — небрежный кивок в мою сторону, — Афанасия, сестра моя. Нас интересует ваш приятель, Виктор Самонин. Сразу оговорюсь, мы не из милиции. И Виктора-то, собственно, знаем всего-то пару дней. Это мы, между прочим, нашли вашего раненого друга и доставили его в больницу. А теперь, так уж вышло, его судьба очень тесно переплелась с нашими судьбами. Вот мы и решили поговорить с кем-нибудь из друзей Виктора, чтобы решить, как жить дальше…
— — И жить ли вообще… — еле слышно пискнула я.
— Точно. Так что, Козьма Иванович, наши жизни сейчас в ваших руках.
Несколько пафосно, на мой взгляд, но вполне сносно. Главное, чтобы на Козюлю слова Клюквы произвели должное впечатление. Секунды капали. Козюля думал, мы ждали. В конце концов Клавдия не выдержала напряжения: , — Так как, Козьма Иванович, будем говорить?