— Больше и не надо. — Лэнниону показалось, что все это время его грудь сдавливал незримый панцирь — и вот доспех снят, и он наконец-то дышит полной грудью. — Ты даже не представляешь, какой камень сняла с моей души.
Мерно покачиваясь в седле, граф Лэннион чувствовал, что готов улыбаться всему окружающему миру просто за то, что этот мир существует. Утро ничем не походило на вчерашний вечер. Вчера Лэннион едва в седле держался от усталости и всерьез подозревал, что с утра и вообще не сможет поставить ногу в стремя без посторонней помощи. Однако сегодня он чувствовал себя невероятно свежим и бодрым, несмотря на то, что спал очень и очень мало. В самом деле — разве он мог уйти от Клари, едва лишь получил ответ на свой вопрос? Ни в коем случае. Это было бы хуже, чем простой невежливостью — это было бы неблагодарностью. И к тому же Одри был так рад вновь увидеть Кларетту! Они едва не половину ночи провели в беседе, болтая обо всем и ни о чем, смеясь и вторя друг другу взахлеб — до тех пор, пока Кларетта не перебила его прямо посреди фразы.
— Знаешь, Одри, — сказала она со своей обычной мягкой решительностью, которой ни один мужчина на памяти Лэнниона еще не сумел воспротивиться, — иди-ка ты спать.
Одри хотел было возразить — спать? здесь? но ведь завтрашнее шествие… но ведь он непременно должен добраться до дома! — как вдруг почувствовал, что никуда не хочет уходить. Не хочет оставлять этот дом, возродившийся к жизни, будто сказочный принц, окропленный живой водой. Ему и самому бы пригодилась хоть малая толика живой воды… нет, но как же глаза слипаются!
Кларетта взяла его за руку, отвела в тепло натопленную спальню, и Лэннион уснул, как убитый, едва коснувшись головой подушки. А утром его ждала не только горячая вода, мыло, острая бритва, завтрак и подогретое вино, но и его полное парадное графское облачение, за которым Кларетта послала, покуда он спал. Клари есть Клари, с нежностью подумал Одри быстро одеваясь. И в тайнах парадного одеяния она разбирается получше любого слуги или оруженосца — впрочем, кому и разбираться в этих хитростях, как не прославленной куртизанке! Клари помогала ему одеться толково и ловко. Сама она была уже полностью одета и вдобавок свежа, как утренняя роса. Не всякая даже и молодая женщина может с утра похвастаться подобным цветом лица. И подумать только — вчера Лэннион вполне мог возвращаться домой другой дорогой и так и не узнать о возвращении Клариссы!
Одри напрасно боялся опоздать. Клари рассчитала время с запасом — еще и потому, что сама она тоже принимала участие в праздничном шествии. Как и когда она успела заполучить приглашение, Лэннион не спрашивал. Да и чему тут удивляться? Ведь Клари уже три дня как вернулась в Лоумпиан… впрочем, Одри всерьез подозревал, что Клариссе Рэйвенсхилл при желании и трех часов достало бы с лихвой, чтобы раздобыть не только приглашение от короля, но хоть бы и самого папу вместе с тиарой, а если понадобится, то и со Святым престолом. Перед обаянием этой женщины никто не устоит, ни бог, ни дьявол. Может, это именно Кларетта договорилась с кем-нибудь из них насчет сегодняшней погоды?