– Кончай вызывать и ложись спать, – приказал Марсин с ноткой отчаяния в голосе, – или утром я доложу дежурному офицеру о твоем неповиновении.
– Покатался бы лучше на верблюде, – посоветовал ему Лиминг. Он повернул спираль, как будто тщательно ее настраивая. – Ты меня слышишь?
– Я тебя предупредил! – не отставал Марсин, не спуская со спирали глаз.
– Сказано, фибли отсюда! – взревел Лиминг.
Марсин захлопнул глазок и отфиблил.
Естественно, Лиминг проспал – ведь он почти всю ночь провел за работой. Пробуждение было грубым и внезапным.
Дверь с грохотом распахнулась, и в камеру ворвались три охранника, за ними вошел офицер. Пленника без всяких церемоний стащили со скамьи, раздели и совершенно голым вытолкали в коридор. Пока охранники обыскивали его одежду, офицер слонялся по камере, наблюдая за ними. «Вылитый педик», – решил Лиминг.
Ничего не обнаружив в одежде, они стали обыскивать камеру. Один из них сразу же нашел петлю на подставке и отдал ее офицеру. Тот взял ее так осторожно, как будто это был букет, в котором могла оказаться бомба.
Другой охранник наткнулся на вторую деревяшку, отфутболил ее в сторону и позабыл о ней. Оттащив скамью от стенки, они заглянули за нее, но перевернуть и поискать под ней не сообразили. Тем не менее, их долгая возня со скамьей начала действовать Лимингу на нервы, и он решил, что пора прогуляться. Нисколько не смущаясь своей наготы, он прошествовал по коридору.
Офицер издал яростный рев и напустил на него охранника. Тот так и вылетел из камеры, голося, чтобы Лиминг остановился. На шум из-за угла коридора появился четвертый охранник и угрожающе поднял ружье. Лиминг повернулся и ретировался.
Подойдя к офицеру, который вышел из камеры и уже кипел от злости, он остановился, принял скромную позу и сказал:
– Взгляните – «Сентябрьское утро».
Для офицера это был пустой звук.
Размахивая петлей, он подпрыгнул от ярости и заорал:
– Это что такое?
– Моя собственность, – с неприкрытым достоинством заявил Лиминг.
– Вы не имеете права ни на какую собственность. Военнопленным не разрешается ничего иметь при себе.
– Кто это сказал?
– Это я вам говорю! – довольно злобно ответил педик.
– А кто вы, собственно, такой? – поинтересовался Лиминг, демонстрируя чисто научный интерес.
– Клянусь Великим Голубым Солнцем, вы еще узнаете, кто я такой! Стража, взять его в камеру и…
– Вы здесь не начальник, – перебил его Лиминг с наглой самоуверенностью. – Здесь все решает комендант. Тут мы с ним заодно. Если не верите, пойдите и спросите его.
Охранники мешкали в явной нерешительности. Они единодушно отдали всю инициативу офицеру. Но герой что-то утратил свой пыл. Недоверчиво уставившись на узника, он колебался.