Оставив Чайтру прислуживать посетительнице, я поднялась по лестнице на второй этаж и прошла в маленькую спальню, приготовленную специально для меня. После экзотической обстановки гостиной эта комната с немудренной мебелью и незатейливыми обоями в голубую полоску выглядела просто, хотя вполне прилично. Особенно порадовало меня отсутствие густого, пропитанного фимиамом воздуха. Мои чемоданы ожидали меня прислоненными к прочному шкафу, а коробка со шляпками лежала на стульчике у туалетного столика. Отличной выделки ореховое дерево придавало столику привлекательность художественного изделия. Впервые меня окружало так много незнакомых вещей. Удобно усевшись в кресло, я попыталась собраться с мыслями.
Куда же я попала? Посмотрела вокруг себя глазами отца, который выше всего ценил в жизни материальность и прочность. Он был бы шокирован поведением миссис Мэдкрофт. А ее театральность, разговоры о духах и загробном мире, ее наигранная физическая слабость, наверное, даже испугали бы его. Что же касается мамы… Она, безусловно, человек другого склада. Мне припомнилось немало случаев, когда я ребенком поддавалась романтическим порывам, приводившим окружающих в замешательство. Только не маму. Она всегда понимала мое состояние. Жаль только, что никогда не поддерживала меня, позволяя отцу выплескивать его гнев.
Наедине она часто просила меня помалкивать. «Твой отец хороший человек, — твердила она. — Просто он не понимает вещей, которые не имеют прочных корней в материальном мире. Пожалуйста, старайся удерживаться от высказываний о том, чего ты не знаешь».
Не по этой ли причине заглохла ее связь с миссис Мэдкрофт? Отец не одобрял их дружбу. Не удивительно, что при мне никогда мама не упоминала о своей близкой подруге из Лондона. Существование миссис Мэдкрофт оказалось для меня полной неожиданностью.
Я все более углублялась мысленно в мир моего детства. Оно казалось мне ничем не осложненным. По утрам отец уходил в банк. Безупречно одетый, придав лицу подобающее служащему честное и серьезное выражение. Мама целовала его на прощание у двери. Всегда в щеку. Я предполагала, что наедине, в своей комнате они позволяли себе большую искренность и сердечность. Но мало ли что я могла предполагать… Меня зачали несколько месяцев спустя после свадьбы. Почему я осталась единственным ребенком, это тайна, которую родители унесли с собой.
Несмотря на внешнюю сдержанность отца с матерью, они казались счастливыми вместе. А я с ними. Втроем мы проводили воскресенья. Наша выходная программа не отличалась особым разнообразием. Развлекались в парке, сидели на скамейке в глубине сада, иногда посещали концерты. Я как-то не обращала внимания на то, что мы редко устраивали приемы для партнеров отца по бизнесу, что и они редко приглашали нас. И я также не замечала отсутствия в доме бабушек, дедушек, тетей и дядей, а также двоюродных братьев и сестер. Мои родители всегда делали все возможное, чтобы я получала как можно больше подарков ко дню рождения и к Рождеству. А я была достаточно эгоистична, чтобы сожалеть об отсутствии родственников.