Когда нас разделяло лишь три-четыре фута, он остановился, чтобы поздороваться.
— Добрый день, Падильо, — улыбка на мгновение стала шире, а потом исчезла совсем.
Я обратил внимание еще на одну особенность: мужчина не шевелил руками и держал их на виду.
— Приехали заплатить штраф за нарушение правил дорожного движения? — Падильо встал к мужчине боком, руки чуть согнул в локтях, готовый как отразить удар, так и остановить проезжающее такси.
— Честно говоря, мы искали тебя.
— Зачем?
— Подумали, что нам есть о чем поговорить.
— Об Уолтере Готаре?
Мужчина пожал плечами.
— Об Уолтере... и о другом.
— Где?
Вновь сквозь ухоженный лес черных, с сединой волос блеснула белозубая улыбка.
— Ты знаешь мои вкусы.
Падильо заговорил, не спуская глаз с мужчины.
— Есть какой-нибудь грязный бар неподалеку от нашего салуна? Мистер Крагштейн предпочитает обсуждать дела именно там? Чем грязнее, тем лучше.
— На Шестой улице их сколько хочешь.
— Назови хоть один.
— "Пустомеля".
— Грязный?
— Вонючий.
— Превосходно, — прокомментировал мой выбор Крагштейн.
— Он, кстати, едет с нами, — Падильо указал на меня.
— Разумеется, разумеется, — пробормотал Крагштейн и направился к «крайслеру».
Открыл заднюю дверцу.
Прежде чем залезть в машину, Падильо нас представил.
— Мой деловой партнер, мистер Маккоркл. Франц Крагштейн.
— Добрый день, — поздоровался Крагштейн, но руки не подал. Мотнул головой в сторону водителя. — Ты знаешь Амоса, не так ли, Падильо?
— Мы встречались, — и Падильо пригнулся, чтобы сесть на заднее сиденье. Я последовал за ним, закрыл дверцу, и лишь после этого Падильо обратился к Амосу. — Как дела, Амос?
Мужчина, названный Амосом, медленно обернулся. Из нас он был самым молодым, не старше тридцати лет. Долго смотрел на Падильо, затем кивнул, словно нашел ответ на мучивший его вопрос. Меня же он удостоил разве что короткого взгляда. Затем улыбнулся.
— Отлично, Майк. А как ты?
— Нормально. Мистер Гитнер, мистер Маккоркл, — представил он и нас.
Амос кивнул мне, а затем отвернулся от нас.
— Куда едем? — спросил он Крагштейна.
— Бар «Пустомеля», как я понял, на Шестой улице.
— Надеюсь, грязи тебе там хватит?
— Мистер Маккоркл уверяет, что да.
Клиенты «Пустомели» делились на две примерно равные половины. Первая уже набралась, вторая приближалась к этому состоянию, и преодолеть оставшийся путь им мог помешать лишь недостаток наличности. Мы заняли последнюю кабинку из семи, выстроившихся вдоль левой стены зала. Я сел напротив Крагштейна, Падильо — Гитнера. Разделял нас покрытый клеенкой столик. Когда-то здесь располагался скобяной магазин, но торговля не приносила больших доходов, а потому теперь здесь продавали дешевое вино, пиво, плохонький бурбон и джин. Шотландское же в «Пустомеле» спросом не пользовалось.