Но тут же Эйдена захлестнула бешеная ярость. Он, этот грязный вольнорожденный ублюдок, поднимает руку, и на кого? На вернорожденного, на воина. Смерть выродку!
Эйден попробовал опередить противника. Перебросив трубу из правой руки в левую, он нанес удар по руке вольнорожденного, державшей стилет. Эйден рассчитывал выбить оружие и, если удастся, сломать противнику руку.
Но вольнорожденный оказался проворнее. Предупреждая движение Эйдена, он резко откачнулся вправо, и труба лишь задела его рукав, затем он сделал быстрый выпад. Эйден, которого увлекала инерция, не успел увернуться. Стилет оставил кровавую царапину на его руке. Однако и вольнорожденный потерял равновесие.
Силы, похоже, были равны. Однако Эйден обладал одним преимуществом — сейчас им двигала холодная, расчетливая ярость. Противник же просто хотел победы. Подобно всем вольнорожденным, он не умел полностью отдаваться стихии боя.
Забыв о боли в руке, Эйден метнулся навстречу противнику, стремясь воспользоваться удобным моментом. Подняв трубу, он наискось врезал тому по лбу, оглушив его. Вольнорожденный покачнулся, сделал шаг назад и попытался было ответить выпадом, но шок от удара сказался на координации движений. Он промахнулся.
Эйден перехватил руку со стилетом и… рывком подтащив ее к лицу, изо всех сил вцепился зубами в запястье, ощутив во рту солоноватый привкус крови. Тактика сработала. Противник выронил стилет. Несколько мгновений Эйден раздумывал, не приколоть ли ублюдка его собственным оружием, но затем передумал и отбросил прочь и трубу. Он убьет противника голыми руками. Эйден жаждал крови.
Ему не дали это сделать. Едва вольнорожденный потерял сознание (Эйден бил его головой об землю — еще, еще и еще), как из укрытий, расположенных в самых неожиданных местах, повыскакивали офицеры-инструкторы. Тут же рядом опустился небольшой вертолет, из которого выскочили судьи, следящие за боем. Потребовалось четверо офицеров, чтобы оторвать Эйдена от его жертвы, и еще трое — чтобы привести его в себя. К этому времени вольнорожденный был уже в сознании и с ненавистью смотрел на Эйдена. Прежде чем его уволокли, он успел выкрикнуть:
— Не радуйся раньше времени, ты, зачатый в помойном ведре!
Озверев, Эйден попытался снова броситься на него. Офицеры удерживали его, пока другие тащили вольнорожденного.
Ярость снова охватила его, когда объявили о результатах учебного боя. Эйдену была присуждена победа, но единственно за то, что он едва не убил своего противника. Почти все свои очки он потерял, во-первых, из-за того, что не устранил вовремя противника, и во-вторых, потому, что позволил ему установить взрывное устройство на боевом роботе. Его героическое поведение, когда он сумел избавиться от взрывного устройства, принесло ему несколько очков, но разрушение робота свело все на нет. В результате Эйден набрал очков меньше всех в группе. Офицер, объявлявший группе о результатах, сухо заметил, что машину Эйдена вряд ли удастся восстановить. Теперь это — груда металлолома. Выслушав его речь, Эйден мрачно подумал, что у того вольнорожденного ублюдка теперь появится возможность сделать себе новый стилет.