Затем из лифта вышла неразлучная пара. Немного отдышаться бегуны успели, но вид у них был по-прежнему жалкий. Они поплелись было к креслам в холле, и тут увидели ухмыляющегося Альбера. На сей раз одурачить их не удалось. Один зашагал прямо к Лелаку, другой вошел в лифт. Поднимется до десятого и пойдет вниз пешком, а его напарник тем временем будет гнаться за Альбером по лестнице. Сообразительные ребята!
Лелак одним махом взлетел на пятый этаж. Шарль уже ждал его. Стрелки-указатели возле лифта помогали сориентироваться в расположении номеров. 504-й находился в поперечном отсеке коридора. Было очень тихо. Уборка на этаже уже была закончена, не слышалось гудения пылесоса, из номеров не доносились голоса. Здесь живут только шахматисты, а они сейчас внизу.
На стук в дверь никто не ответил. Альбер готов был повернуть обратно и думал лишь о том, как бы избежать встречи со своими новоявленными приятелями. Шарль оказался настойчивее. Он нажал на ручку, и дверь отворилась.
Комната выглядела в точности так, как в рекламном проспекте, только на фотографии казалась чуть больше. Двуспальная кровать, стол, две изогнутые деревянные конструкции для сидения – гибрид между креслом и стулом, тумбочка, телевизор в углу. В маленькой прихожей справа – встроенный шкаф, слева – дверь в ванную комнату. Вероятно, похоже выглядят и все остальные номера отеля… Разве что за одним исключением: в остальных, вероятно, нет трупов.
Сидящий на стуле мужчина был мертв. Оба инспектора достаточно долго служили в полиции, чтобы определить это с первого взгляда. Шарль плечом захлопнул за собой дверь, и коллеги, не двигаясь с места, огляделись но сторонам. В комнате царил порядок. Постель заправлена безукоризненно, как это умеют делать лишь горничные в отелях, аккуратно свернутая пижама лежит подле подушки. На столе шахматная доска с несколькими фигурами – жалкими остатками бывшего горделивого строя; остальные фигуры попадали, когда мертвый мужчина ткнулся головой в стол. Руки его безвольно свисали к полу, и видимо, эта особенность позы убедительнее всего свидетельствовала, что человек мертв, а не дремлет, уронив голову на стол. От всей фигуры его веяло не просто смертью, но какой-то безнадежностью, подавленностью. Покойник, уткнувшийся в игральную доску, и сам напоминал шахматную фигуру – побитую противником и брошенную за ненадобностью.
– Его ты искал?
Альбер пожал плечами.
– Если это Марсо, то – да.
– Жди меня здесь. Я пойду звонить.
В номере тоже был телефон, но они не хотели проходить в глубь комнаты. Как знать, не осталось ли следов на полу, волос, невидимых невооруженным глазом комочков земли или пыли, которую не мог занести сюда Марсо (если, конечно, мертвый человек и есть Марсо), нитки, выдернутые из свитера, словом, любой улики, подтверждающей, что в номере побывал кто-то посторонний. Если такие улики отыщутся, значит, Марсо убит. А если нет… Чертовщина какая-то! Да разве можно поверить, будто шахматист способен наложить на себя руки из-за одного проигрыша?