Один из юных лесогорцев лежал на земле, скорчившись, прижав к руки к животу, — похоже, выбыл из строя надолго. Двое других были помладше противников — лет по двенадцати — и драться толком не умели. Оставшиеся трое отбивались изо всех сил, но временные обрабатывали их кулаками, почти не обращая внимания на противников-малолеток. И на достающиеся удары тоже не обращали внимания — работали молча, деловито, словно запрограммированные на мордобой роботы…
Битва народов происходила у трансформаторной будки, где я имел обыкновение парковать Росинанта. Собирался припарковать и сейчас — но угодил в гущу сражения.
Похоже, придется вмешаться, не то дело закончится не просто разбитыми носами, понял я, когда еще один из лесогорцев после пропущенного удара свалился на землю. Временный тут же начал бить его ногами — столь же расчетливо, без излишних эмоций, стараясь угодить в самые уязвимые точки. Троица его приятелей продолжала наседать на противника. Вмешаться я не успел. Едва распахнул дверцу — в битве произошел неожиданный перелом. Мальчишка — тот, что уже лежал на земле в момент моего приезда, — поднялся на ноги. И тут же ринулся в драку. Не с голыми руками — подхватил валявшуюся рядом доску. Джентльменскими правилами кулачного боя тут не пахло: хрясь! — доска с маху обрушилась на затылок временного, пинавшего сбитого с ног врага. Такой удар мог убить на месте. Но не убил — доска оказалась гнилая, с треском развалилась пополам. Парнишка не смутился: оставшимся в руках обломком ткнул — прямо-таки фехтовальным выпадом — в лицо другому противнику, только-только начавшему оборачиваться…
Кровь обильно залила лицо. Оставшиеся в строю лесогорцы воспряли духом и атаковали с удвоенной яростью. И временные дрогнули! В позорное бегство не ударились, отступали в организованном порядке: двое подхватили под локти контуженного доской, тот явно находился в состоянии, которое боксеры именуют «грогги» — с трудом волочил ноги и едва ли понимал, что вокруг происходит… Четвертый прикрывал отступление, но лесогорцы в погоню не кинулись — сами были потрёпаны не меньше противника.
М-да, вмешайся я — и довелось бы драться всерьез… С детьми… Времена…
Но в результате мое вмешательство свелось к оказанию первой помощи пострадавшим, оставшимся на месте сражения. И не только первой — мальчишка, которого с таким тщанием пинал временный, жаловался на острую боль в груди при каждом вдохе. Вполне возможно — сломаны два или три ребра. Росинанту пришлось переквалифицироваться в карету «скорой помощи»…
5
— Из-за чего дрались? — спросил я у Славки, когда мы вышли из приемного покоя.