После короткого размышления я понимаю, что вилла в Везине, куда Джорджи упрятала меня, не самая идеальная из тайных квартир. В этом довольно изолированном месте такая пара, как Джорджи и я, неизбежно привлечет к себе внимание. Надо в спешном порядке куда-нибудь переехать. Ведь я — и это очевидно — не ординарный беглец, на мне лежит огромная ответственность. До этого дня Джорджи ничего о моих делах не знала. Ей было лишь известно, что я участвую в антинацистской борьбе. Никогда она мне не задавала вопросов, но теперь сознает, что своим участием в моих действиях она идет на неимоверный риск. И я глубоко обязан не только ей и ее сыну, но и всем другим, кто помогали мне.
Борьба продолжается. Я далек от мысли заползти в какую-нибудь берлогу и отлежаться в ней до конца войны. Быть может, мне следует восстановить контакт с Мишелем, связником коммунистической партии, чтобы проинформировать Москву о моем побеге. Любой ценой я должен выяснить, прошел ли мой доклад Москве через радиопередатчик компартии, недавно захваченный гестапо. Ответ на этот вопрос определяет дальнейший ход «Большой игры». Наконец, передо мной стоит еще одна первостепенная задача: предохранить от страданий моих томящихся в заключении друзей, которых могут заставить жестоко расплатиться за мой побег. Для достижения этих целей в моем распоряжении считанные дни. Они быстро промелькнут, и — в этом не могло быть ни малейших сомнений — спущенная на меня свора ищеек понесется по моим следам…
— «Отто сбежал!»
Когда Берг, более хворый, чем когда-либо, возвращается на улицу де Соссэ с такой сногсшибательной новостью, всеми мгновенно овладевает растерянность и паника. Паннвиц быстро соображает, что основная ответственность будет возложена на него одного. Он реагирует на крайне неприятное для него сообщение в точности так, как я ожидал, то есть в духе злобных матерых охотников, не брезгующих никакими средствами при преследовании дичи. Человек, который после убийства Гейдриха руководил репрессиями во всей Чехословакии, привык к ситуациям такого рода. В одно мгновение здание аптеки Байи оцеплено, десятки покупателей арестованы. Паннвиц распоряжается прочесать и обыскать весь дом снизу доверху, предполагая, что я там где-то спрятался и жду конца поисковой акции. Затем, несомненно, оцепляется и обшаривается весь вокзал Сен-Лазар, тщательнейшим образом обыскиваются вагоны и пассажиры отправляющихся поездов. Гестапо держит под своим контролем все места (магазины, кафе, рестораны, парикмахерские), где я бывал во время моих «выездов с сопровождением». Паннвиц применяет тактику сетевого лова, надеясь, что из сотни «выловленных» найдется хоть один человек, который даст ему интересную информацию. Но все безрезультатно. Тогда он прибегает к последнему остающемуся ему средству — к террору против членов «Красного оркестра».