Его доклад вызвал большой интерес, так как у нас давно не было совместных заседаний с представителями технической стороны. Мне вообще понравился Элиот: он за меня заступился, когда, еще до запуска, старик Кайз попробовал ограничить мои полномочия по части демографии. К тому же он просто веселый малый.
Большинство инвалидов, с которыми мне доводилось встречаться, выбирали протезы, похожие на настоящие конечности – о таких и не скажешь, что они калеки. Но Элиот был человеком совсем другого плана. Его левая рука с кистью представляет собой сложную конструкцию со всевозможными узелками и проводками, куда он иногда вставляет дополнительные детали. Аналогичные конструкции ног клацают при ходьбе, но Элиот не удосуживается надеть туфли на металлические ступни.
Как-то вечером в баре «Хмельная голова» он поведал нам с Дэниелом жуткую, но правдивую историю: рука и ноги были сработаны лучше, чем он сам. После его смерти их снимут и приберегут для следующего бедняги. Элиот поинтересовался, есть ли в какой-нибудь больнице банк протезов. Позже Эви сказала мне, что такое хранилище есть и что с Ново-Йорком было генеральное сражение насчет того, сколько протезов нам будет позволено взять с собой.
На заседание он надел кисть, похожую на настоящую, а саму руку оставил металлической, так что в рубашке с коротким рукавом она смотрелась страшно нелепо. Сначала он выслушал доклад Дэна и Ленвуда Зелиуса об их обязанностях связистов в Ново-Йорке. Ничего интересного в техническом отношении.
Дэн как-то говорил мне, что на эту тему можно распространяться час с таким же успехом, как и полсекунды. Зелиус сообщил лишь, что одна световая минута разницы во времени между нами и Ново-Йорком никак не повлияла на бюрократическую волокиту между двумя структурами.
Ито Нагасаки (Уголовное право) доложила, что ее подчиненные, мужчины и женщины, все без исключения работают по двадцать часов в сутки и все равно не успевают; ей отчаянно требуется полиция и добровольные помощники. Многие люди реагируют на стресс разлуки драками, выдирают волосы как у тех, кто ненароком подвернется им под руку, так и у самых близких своих товарищей.
Я знала, что Эви тоже работает сверхурочно; Индисио Моралес, глава Службы охраны здоровья, проинформировал, что из десяти тысяч пассажиров полторы тысячи чем-либо болели – чаще всего это были ностальгия, страхи, возбудимость, вышеупомянутые подбитые глаза и ушибы. Они предвидели, что нечто подобное будет происходить, но были поражены количеством жалоб.
Моралес прописывал пилюли, а Нагасаки раздавала штрафы и ценные указания; оба уверяли, что временные трудности закончатся в течение недели. (Если же нет, нам придется развернуться и лететь обратно.) Далее последовали краткие доклады о насущных проблемах сельского хозяйства, экосистем, Службы жизнеобеспечения, ремонтников и так далее. Мой собственный доклад и докладом-то нельзя было назвать, так как люди до сих пор были слишком заняты мыслями о том, что же они будут делать в ближайшие девяносто лет. А посему заказывали не слишком много волейбольных мячей, язычков для кларнетов, саун с нулевой гравитацией, этим редкоупотребляемым эвфемизмом, которым занимались круглые сутки, что, как я полагаю, служило для них своего рода развлечением. Лишь немногие соизволили заказать супероснащение для занятий спортом.