Все это я слушал жадно, хотя и молча, в то время как разные материалы прикладывались ко мне, обсуждались и браковались. Я понял, почему дворцовые дети не играют со мной. Если женщины и понимали, что у меня могли быть какие-то мысли или чувства по поводу их беседы, они никак не показывали этого. Как я вспоминаю, миссис Хести обратила непосредственно ко мне единственное замечание – что мне следует уделять больше внимания мытью собственной шеи. Потом она шуганула меня из комнаты, как будто я был надоедливым цыпленком, и я отправился в кухню, чтобы раздобыть немного еды.
Послеобеденное время я снова провел с Ходд и упражнялся до тех пор, пока не почувствовал, что мой шест за время занятий таинственным образом удвоил свой вес. Потом были еда, постель и снова утренний подъем – и назад, под опеку Баррича. Учеба наполняла мои дни, и все свободное время, которое мне удавалось выкраивать, было поглощено работой, связанной с моим обучением,– был ли это уход за моим снаряжением у Баррича или уборка оружейной Ходд. Вскоре я получил не один и не два, а целых три комплекта одежды, включая чулки, которые в один прекрасный день появились у меня на кровати. Два костюма были из хорошей ткани знакомого коричневого цвета, в которой, по-видимому, ходило большинство детей моего возраста. Но один был из тонкого синего сукна, с вышитой на груди тонкой серебряной нитью оленьей головой. У Баррича и солдат была эмблема скачущего оленя. Оленью голову я видел только на камзолах Регала и Верити. Так что я смотрел на эмблему и удивлялся, как удивлялся и красному шву, прорезавшему эмблему по диагонали, прямо по вышивке.
– Это значит, что ты бастард, – отрезал Баррич в ответ на мой вопрос, – признанной королевской крови, но все равно бастард. Вот и все. Это просто быстрый способ показать, что ты королевской крови, но неправильной линии. Если тебе не нравится, можешь переменить костюм. Я уверен, что король это позволит. Имя и герб принадлежат тебе.
– Имя?
– Конечно. Это очень просто. Бастарды нечасто встречаются в благородных домах, особенно в королевских семьях, но ты не первый и не последний.
Под предлогом того, что мне пора учиться обращаться с седлом, мы шли через мастерскую, разглядывая старое снаряжение. Сохранение и починка этих вещей были одной из самых странных прихотей Баррича.
– Придумай себе имя и герб, а потом попроси короля...
– Какое имя?
– Ну, какое хочешь. Это какое-то никудышное, как будто кто-то его выбросил под дождь и оно заплесневело. Посмотрим, что можно придумать.
– Оно будет ненастоящим.