Я рассеянно слушала, что он говорит, и отвечала невпопад, проявляя крайнюю невоспитанность. До такой степени меня все эти сомнения поглотили, что сам по себе вырвался вопрос:
– А почему ты, собственно говоря, мне названиваешь?
– Если тебе неприятно, могу не звонить. В душе у меня вспыхнул красный сигнал. Внимание, тревога!
– Вот ответ, который меня не устраивает, – осторожно заметила я. – Не нравится мне ужасно...
– Видишь ли, я предпочитаю не навязываться. Если ты задаешь подобный вопрос, значит, тебе мои звонки в тягость. Вывод напрашивается именно такой. Во мне сразу же просыпается подозрение, что я докучлив, а мне бы этого очень не хотелось. Понятен мотив моего ответа?
– Позволь тогда и мне растолковать мотив моего вопроса, – я резко переменила тон. – Впервые ты позвонил мне после того телефонного злоключения. Потом у нас состоялось рандеву, довольно экстравагантное, но все-таки. И с тех пор ты мне регулярно названиваешь. Я, естественно, вправе предположить, что заинтересовала тебя. А то и, чем черт не шутит, понравилась. Так или иначе, инициатива постоянно исходит от тебя... Я же со своей стороны не скрываю, что мне твои звонки только в радость...
– Вот ты сама и расставила все по местам. Мне добавить нечего.
– Ты так считаешь? Придется добавить мне: странная у тебя какая-то склонность ограничивать наше знакомство телефоном...
– Я же говорил, у меня масса работы, на увеселения не хватает времени. А если уж быть точным, так и вовсе нет.
Боже, каким голосом он это изрек! Мягким, задушевным, убедительным – не знай я в точности, как взаправду обстоят дела, чего доброго поверила бы. Даже жаль было, что поверить никак нельзя.
– Серьезно? – простодушно удивилась я. – Насколько мне известно, нет на этой грешной земле такой работы, которая не позволяла бы выкроить толику времени себе в удовольствие.
– Не знаешь ты моей работы! С такими, как у меня, обязанностями не до удовольствий. Порой некогда дух перевести.
– А я-то, грешная, считала, что имею некоторое представление и о работе, и об обязанностях...
– Но не о моих. И слава богу, терпеть не могу всезнаек. О моей службе ты судить не можешь.
По иронии судьбы как раз о его службе я очень даже могла судить. Еще немного, и заявила бы напрямик, противно, когда тебе пудрят мозги без надобности. Сама я предпочитаю в отношениях с людьми ясность и жду от них того же. Но красный сигнал внутри все еще горел, поэтому я промолчала и позволила ему сменить тему.
– Никогда не угадаешь, чем я сейчас занимаюсь, – сказал он.
"Перечитываешь либретто к «Кармен»”, – мрачно подумала я и сказала: