– Но ты не бегал с ножом, не крал, и, насколько мне известно, у тебя не было матери-алкоголички.
Так что не нуди. Я не отрицаю, что ты прав и это вовсе не материал. Проверь, чем он сейчас занимается, этот выволоченный Ченгала, и не забивай себе этим голову.
– Но, может, там было что-то похуже, и он это забрал?
– Тогда бы он и это забрал. Лежало чуть ли на самом верху.
– Доминик поддерживал с ним контакт. Он велел Колек найти Мариушека.
– Ну так ищи. Фамилия у него не слишком распространенная. Черт бы побрал эту Колек, у нас не осталось никого, кто бы был близок с Домиником.
– По правде говоря, лучше всего подходит как раз Иза Брант. Прямо-таки бросается в глаза.
– Слишком бросается. Не очень-то я верю в такое бросание. Будем ловить Дарко.
– Ладно, тогда я займусь Ченгалой.
В последующие несколько часов все произошло практически одновременно…
Мариуша Ченгалу Роберт крайне легко отыскал в небольшой слесарной мастерской, подгоняющей ключи и выполняющей ремонты различных старых вещей, типа ручных мясорубок, опрыскивателей для цветов, кухонных весов с гирями, утюгов, разболтавшихся циркулей и тому подобного хлама. Персонал, состоящий всего из одного человека, одновременно выступал также в качестве хозяина мастерской и производил вполне приятное впечатление.
Роберту не нужно было оценивать его возраст, так как час назад он держал в руках метрику Ченгалы. Тот и выглядел на свои тридцать два года, был вежлив, общителен, всем своим видом излучая приветливость и оптимизм. Однако какая-то давняя забота прочертила морщины на его худом лице, и сложная гамма чувств едва читалась в его взгляде: беспокойство и облегчение, уныние и торжество, настолько мимолетные, что, если бы не уроки Бежана, Роберт ничего бы не заметил. Однако он заметил, да и вообще этот Ченгала сильно его тревожил.
– Вы знали некоего Доминика Доминика? – спросил он безо всякого подвоха, официально представившись.
– Знал? – удивился сей Мариуш. – Я его и сейчас знаю. Уже много лет.
– С какого времени?
Ченгала внимательно и сосредоточенно посмотрел на него.
– Да чего уж там! Раз вы из полиции, то и так все раскопаете. С того времени, когда меня выпустили из исправиловки. Сколько это уже?.. Шестнадцать лет.
– И за что вы сидели?
– За мальчишечью дурость. Я, видите ли, вырос на улице, а, как говорится, с волками жить.., ну и так далее. Хотел стать грозой всего Чернякова и, как теперь понимаю, не без оснований. Был я тощий и довольно высокий, но слабый, и бил меня каждый, кто хотел. Так что, когда мне было двенадцать, я мечтал им всем отомстить. Потом это прошло.