— Эти рабочие еще там? — заинтересовался капитан.
— Не знаю. Наверное, кончили, сегодня я их не слышала.
Известие капитана огорчило, и он опять задумался, а подумав, со вздохом спросил:
— Знаете ли вы Кароля Рокоша?
Я обрадовалась, что мы наконец-то начинаем говорить о деле.
— Разумеется, знаю. Догадываюсь, что меня вызвали из-за него. Как только выпихнула его в милицию, сразу подумала, что подозрения...
— Ах, вы догадываетесь? А может, признаетесь, что знали о наличии у него долларов?
— Еще бы не знать! Он только о них и говорил!
— Тогда вспомните, пожалуйста, кому о них говорили вы.
Разумеется, я и сама уже думала об этом. Еще вчера, поняв, что из-за Лелика влипла в долларовую аферу, постаралась припомнить все, так или иначе связанное с нею. И получилось, что о них я никому не говорила. Даже если и жаловалась своим знакомым в сердцах на беспросветную Леликову тупость, имени его никогда не называла. А уж о его долларах и вовсе не заикалась, ибо не они делали из Лелика уникума. Все это я изложила капитану и прибавила:
— Для меня не подлежит сомнению, что для собственного блага следовало бы дать объявление в газете о Леликовых долларах, делая его фамилию и адрес достоянием широкой общественности. Но я объявления не дала, и теперь ничем делу не поможешь.
— А у вас самой нет никаких соображений насчет того, кто бы это мог сделать?
— Абсолютно никаких. Среди моих знакомых ни одной подходящей кандидатуры.
Капитан тяжело вздохнул и опять помолчал. Потом спросил:
— Но вы хоть уверены, что у него эти доллары были?
Видимо, Лелик, как всегда, произвел сильное впечатление! Я поспешила заверить капитана, что доллары у него действительно были.
Капитан еще немного поманежил меня, расспрашивая о кое-каких подробностях. На вопросы я отвечала охотно и с искренним желанием помочь человеку, так как чувствовалось, что у него концы с концами не сходятся.
Мартина изловили по телефону вечером, визит в управление он нанес на следующий день и в отличие от меня не только не проявил доброй воли, но встретил в штыки все попытки милиции пролить свет на темное дело. Мартин категорически заявил: во всем, что касается Лелика, у него, Мартина, нет и не может быть никакой уверенности. Да, он слышал, что у Лелика есть доллары, слышал от Иоанны и от самого Лелика, но собственными глазами долларов не видел. У него, Мартина, создалось впечатление, что об имеющейся валюте Лелик трубил направо и налево, всем подряд, кому ни попадя, лишь бы находились желающие слушать. И еще у него, Мартина, создалось впечатление, что никто этому не верил.